Доступ к качественному образованию на родном языке для населения Гали и Ахалгори является тем правовым вопросом, на который конфликт оказал наиболее серьезное влияние. Процесс русификации системы образования в этих регионах с самого начала был направлен на давление и притеснение местного грузинского населения, что сделало этническое грузинское население жертвой систематической дискриминации и культурных притеснений. Вопрос о доступе к образованию на родном языке, хотя и относится к ряду основных гражданских прав, часто чрезмерно политизируется в контексте конфликтов, из-за чего меньше рассматривается с правовой перспективы. В контексте конфликтов в Грузии обсуждение этого вопроса проходило в формате нескольких переговоров, однако договоренности между сторонами конфликта достичь не удалось. Более того, прогресса в переговорах в этом направлении вообще не видно, ситуация ухудшается из года в год, а процесс русификации образования в обоих регионах практически завершен. На этом фоне вдвойне важно, чтобы правительство Грузии выполнило свои позитивные обязательства и приняло все меры для содействия доступу к качественному образованию и защите родного языка для жителей этих регионов.

В течение многих лет преподавание на родном языке в грузиноязычных школах Гальского и Ахалгорского районов постепенно ограничивалось. Процесс перехода на русскоязычное обучение в школах Гальского района начался частично и поэтапно после окончания вооруженного конфликта. Наконец, с сентября 2022 года преподавание на грузинском языке во всех классах школ Гальского района было заменено полным преподаванием на русском языке. Процесс русификации системы образования в Ахалгорском районе начался в 2017 году. [1] В Ахалгори преподавание на грузинском также поэтапно заменяется русским языком. На сегодняшний день из 6 школ Ахалгори 5 школ с сентября 2022 года перешли на русскоязычное обучение (1 школа всегда была русскоязычной).[2]

Позиция абхазской и российской сторон по замене грузинского языка русским основывалась на нескольких аргументах: 1. Процесс преподавания на грузинском языке и по грузинским книгам в абхазских школах рассматривался как угроза самопровозглашенному "абхазскому государству", поскольку это, с абхазской перспективы, призывало к «грузинской идеологии» и отсутствию лояльности к Абхазии; 2. Кроме того, считалось, что жители Гали могли бы сделать карьеру в Абхазии и России, если бы знали русский язык, в противном случае они продолжали бы поддерживать связи с Грузинским государством.[3]

Несмотря на то, что абхазская сторона в соответствии со своим де-факто «законодательством» утверждает, что грузинское этническое меньшинство в Гали получает образование наравне с другими меньшинствами, а их правовой статус соответствует международным стандартам защиты меньшинств,[4] в реальности явно видна дискриминация. Например, армянское этническое меньшинство имеет возможность получать образование на армянском языке (количество армяноязычных школ еще в 2011 году в три раза превышало количество грузиноязычных школ).[5]

Поэтому очевидно, что интересы абхазской и российской сторон заключаются в полной замене грузинского языка русским и ликвидации грузинского языка и гражданской самоидентификации, связанной с Грузией, у этнических грузин, проживающих в Абхазии. Наряду с другими политическими интересами политика русификации образования направлена ​​на изменение идентичности грузин.[6] Связь между правом ребенка на образование и его культурной идентичностью также признается Конвенцией Организации Объединенных Наций о правах ребенка, в соответствии со статьей 29 которой: «Государства обязуются, чтобы образование ребенка было направлено на уважение его культурной идентичности, языка и ценностей».[7] Хотя язык является центральным элементом культурной идентичности, возможность получать образование на родном языке имеет критическое значение. Кроме того, обучение на родном языке важно для доступа к инклюзивному и качественному образованию.[8]

Процесс принудительного перехода на русскоязычное образование был и остается вызовом как для учащихся, так и для учителей, поскольку они не обладают должным знанием русского языка для получения или предоставления общего образования. Следовательно, такая ситуация создает барьеры как в плане доступа к качественному общему образованию, так и в тех случаях, когда проблема преподавания и обучения на русском языке более или менее преодолена (например, в школах верхней зоны Гали, где процесс перехода на русский язык завершился намного раньше, в 2004-2005 гг.)[9], появляются проблемы, связанные со знанием грузинского языка, что, в свою очередь, является барьером для тех студентов, которые продолжают обучение в грузинских вузах.

Цель статьи - проанализировать существующие барьеры для доступа к качественному образованию в этих двух регионах, которые остаются вне контроля центрального правительства Грузии. Также представить и проанализировать возможности и ресурсы, которые правительство Грузии предлагает или должно предложить населению, проживающему в этих двух регионах, для полной и качественной реализации права на образование.

Для целей статьи были изучены последние отчеты и статистические данные о доступе к образованию в Гали и Ахалгори (включая исследования и отчеты, проведенные Народным Защитником, гражданскими и международными организациями). Также было проведено четыре интервью с жителями Гали, Очамчира и Ахалгори, а также руководителем информационно-просветительского центра Гальского района и представителем аппарата Народного защитника. Также в статье анализируется публичная информация, полученная от Министерства образования.