Сложное начало

В результате парламентских выборов 2012 года новая правящая элита, пришедшая к власти, подтвердила приверженность стратегическому выбору Грузии. Более того, она поставила перед собой задачу вывести страну на качественно новый уровень демократического развития и укрепить её в желанном европейском сообществе. Следует отметить, что смена власти, формально произошедшая в результате выборов, на этом не завершилась. "Эксперименты" с Конституцией Грузии, проведённые в предыдущие годы, сразу после выборов создали весьма необычную политическую ситуацию. Несмотря на то, что правящая партия признала своё поражение, а президент Михаил Саакашвили пообещал беспрепятственную передачу власти победившей коалиции "Грузинская мечта", сосуществование двух политических сил продолжалось в духе соперничества до следующих президентских выборов.

Предвыборная кампания проходила на фоне настолько острого противостояния, что никого не удивило пробуксовывание уже послевыборного процесса, получившего название «кохабитация». Например, в ходе предвыборной гонки бывшая правящая партия во главе с президентом Грузии нередко нарушала законы, используя любые государственные ресурсы для демонизации конкурентов. Можно сказать, что в некоторой степени она достигла своей цели. В частности, часть западного политического истеблишмента и медиа была убеждена, что "Грузинская мечта" во главе с её лидером является пророссийской политической силой, которая, придя к власти, откажется от прозападного курса. Это впечатление оказалось настолько сильным, что на протяжении длительного времени представители истеблишмента не могли понять, почему грузинские избиратели решили сменить правительство в стране, которую называли "маяком демократии", а сами выборы окрестили "неожиданными" (surprise elections).

Так возникла необходимость замены «политически ангажированных» послов в ведущих странах Запада всего через две недели после начала «кохабитации». Новому правительству нужны были лояльные посольства в ключевых странах-партнерах, чтобы реализовывать внешнеполитические интересы. В противном случае ему было бы крайне сложно избавиться от клейма «российского проекта», которое наложил на него главный конкурент на выборах — «Единое национальное движение». Президент Грузии, со своей стороны, максимально затягивал формальное одобрение послов, предложенных «Грузинской мечтой».

Одновременно коалиция «Грузинской мечты» попыталась выполнить одно из своих главных предвыборных обещаний — восстановление справедливости, что подразумевало привлечение к ответственности представителей предыдущей власти, уличенных в нарушении закона. Несмотря на то, что внутри страны не возникало сомнений в целесообразности уголовного преследования бывших чиновников, президент и лидеры «Единого национального движения» с помощью мастерской манипуляции PR-технологиями и использования сохраненных связей сумели придать этому процессу политическую окраску и убедить в этом значительную часть международного сообщества. Следует отметить, что и сама коалиция «Грузинская мечта», и подчинённая ей система правосудия способствовали этому, нарушая процедуры выдвижения обвинений или неправомерно применяя меры предварительного заключения. Каждое проявление подобной порочной практики, воспринимавшейся как продолжение исторически сложившейся традиции «политической вендетты», становилось поводом для острой критики со стороны западных партнеров. Особое внимание привлекла попытка одного из влиятельных конгрессменов включить в Акт о национальной обороне США на 2014 финансовый год положение о том, что сотрудничество с Грузией должно продолжаться в зависимости от того, «прекратятся ли политические преследования и будут ли освобождены политические заключенные».[1] По понятным причинам истеблишмент был особенно чувствителен к возбуждению уголовных дел или выдвижению обвинений против бывшего президента М. Саакашвили. Несколько громких дел попали в ежегодные отчеты Госдепартамента США о правах человека. В результате новое правительство, в отличие от команды Саакашвили периода «революции роз», на начальном этапе своей деятельности не пользовалось таким же уровнем доверия со стороны западных партнеров, что было крайне необходимо для начинающего, частично неопытного правительства. На тот момент фактически завершилась практика дружественных отношений, основанных на личных контактах с лидерами западных стран и другими высокопоставленными лицами.[2] Более того, отношения на высшем уровне свелись почти исключительно к письменным поздравлениям по случаю праздников.

Коалиция «Грузинской мечты» столкнулась с весьма сложной дилеммой: с одной стороны, ей нужно было выполнить предвыборное обещание о восстановлении справедливости в стране, а с другой — следовать западному вектору развития, заложенному ещё в 1990-х годах и поддерживаемому подавляющим большинством грузинского общества. Реализация первой задачи укрепляла легитимность коалиции внутри страны, но при этом вызывала вопросы за её пределами. Однако внешняя репутация была крайне необходима для выполнения второй задачи — дальнейшего сближения с европейскими и евроатлантическими структурами, что также являлось внутренним запросом, уже ставшим традицией.

Выполнение второй задачи было возложено на проевропейские политические силы, входящие в коалицию (Республиканскую партию, Свободных демократов), и на грузинские посольства в западных столицах. Особую значимость приобрела дипломатическая и лоббистская работа в Вашингтоне и Брюсселе, где проходила четкая линия фронта противостояния между «Грузинской мечтой» и «Единым национальным движением». Последнее весьма эффективно подрывало репутацию нового правительства, однако события постепенно, но методично развивались в пользу «Грузинской мечты».

Снятие "пророссийского" клейма

Успешное проведение президентских выборов в 2013 году и, как следствие, завершение известной «кохабитации» вызвали первые положительные эмоции по отношению к новой власти в Вашингтоне и Брюсселе. Также важным было начало глубинных реформ в сфере юстиции. Но главным было сильное желание нового правительства Грузии реализовать европейские и евроатлантические устремления и продолжить активное участие в операции НАТО в Афганистане. Новое правительство «Грузинской мечты» не только не думало отказываться от каких-либо обязательств перед НАТО, США или каким-либо западным правительством, но, напротив, еще громче заявляло о готовности и желании интегрироваться в НАТО и Европейский союз и углублять двустороннее сотрудничество. Кульминацией стало подписание Грузией 27 июня 2014 года Соглашения об ассоциации с Европейским союзом и утверждение в том же году на саммите НАТО для Грузии пакета существенных мер. Самым важным компонентом пакета стал новый механизм сотрудничества НАТО-Грузия – Объединенный центр подготовки и оценки (Joint Training and Evaluation Center – JTEC). На саммите страны-члены альянса признали Грузию самым совместимым с НАТО партнером среди стран-аспирантов (The Most Interoperable Partner) и вместе с четырьмя другими странами-партнерами (Швеция, Финляндия, Австралия, Иордания) пригласили в «Группу партнеров с расширенными возможностями» (Enhanced Opportunity Partner’s Group). Все это было сделано при активной поддержке США и других ведущих стран-членов альянса. Все это лишило основания всех «Фом неверующих» сомневаться в приверженности новой власти европейским и евроатлантическим ценностям.

В 2014-2016 гг. в рамках Хартии о стратегическом партнерстве с США было проведено три пленарных заседания и более десяти встреч рабочих групп по разным направлениям. Выявилась тенденция преобразования успешного диалога в рамках рабочих групп в конкретные программы и проекты. Это заложило основу тому, что уже тогда у США сформировалась с Грузией тематически самая разнообразная повестка сотрудничества среди стран нашего региона. Только по линии USAID в Грузии ежегодно реализуется около 40 программ, общая стоимость которых составляет 400 миллионов долларов США, а годовой бюджет – более 70 миллионов долларов США.[3]

Также следует отметить, что в 2015 и 2016 годах в Грузии дважды подряд прошли беспрецедентные по масштабу учения «Достойный партнер», в которых приняли участие 500 грузинских, 150 британских и 650 американских военнослужащих в сопровождении американской бронетехники. Упомянутые учения были наглядным свидетельством тесных и доверительных отношений между двумя странами.

К 2016 году коалиция «Грузинская мечта», можно сказать, в основном сумела наладить отношения с западными партнерами. Отношения с США во многом уже носили стратегический характер и были образцовыми в регионе. Выдающимся событием стал визит в Грузию государственного секретаря. Визит предшествовал Варшавскому саммиту НАТО и тем самым еще раз указывал на поддержку США в вопросе вступления Грузии в альянс. Однако его главным результатом стало подписание Меморандума об углублении партнерства между США и Грузией в сфере обороны и безопасности. Это был самый важный программный документ, подписанный после Хартии о стратегическом партнерстве. Меморандум еще раз подтверждал и расширял долгосрочное и эффективное сотрудничество США и Грузии в области обороны и безопасности в таких сферах, как наращивание оборонного потенциала, военное сотрудничество и обмен информацией. Вскоре на основе Меморандума началась реализация «Программы готовности Грузии» (Georgia Readiness Program), которая положила начало качественно иному процессу в направлении подготовки и оснащения с целью повышения обороноспособности Грузии. Как было заявлено в Меморандуме, Грузия могла осуществлять закупки оборонительного вооружения.

Главной движущей силой всего этого было растущее совпадение ценностей и стратегических интересов. Та же тенденция проявилась и в отношениях с Европейским Союзом, что привело к историческому решению о визовой либерализации в 2017 году. До этого партия "Грузинская мечта", укрепившаяся внутри коалиции, участвовала в парламентских выборах 2016 года отдельно и получила конституционное большинство. "Грузинская мечта" фактически уже избавилась от клейма "русского проекта", навешанного "Единым национальным движением". Несмотря на то, что несколько одиозных фигур предыдущего правительства уже были привлечены к ответственности или эмигрировали, в том числе М. Саакашвили, к этому времени уже угасла жажда "восстановления справедливости". Однако для сторонников нового правительства "дело еще не было доведено до конца". Тем не менее все понимали, что это была цена, которую коалиция "Грузинская мечта" должна была заплатить за "налаживание отношений"[4] с западными партнерами.

Прозападный курс на фоне политической поляризации

Во время пребывания коалиции "Грузинская мечта" у власти (2012-2016) противостояние с "Единым национальным движением" не было интенсивным. Правительство состояло из коалиции нескольких партий, что придавало политике характер более плюралистической демократии. Однако перед выборами 2016 года эти партии вышли из "Грузинской мечты" и не попали в следующий созыв парламента. В новой ситуации политика снова стала бинарной, и противостояние между двумя основными партиями усилилось. В 2018 году факт заочного осуждения и приговора к лишению свободы М. Саакашвили за злоупотребление властью, когда он работал в Украине, еще больше усилил это противостояние. Однако стоит отметить, что "Грузинская мечта" продолжала успешно двигаться по пути европейской и евроатлантической интеграции. Например, парламент созыва 2016 года, в котором "Грузинская мечта" имела 115 мандатов, первым делом подтвердил специальной резолюцией приверженность страны европейскому и евроатлантическому курсу. Также стоит отметить, что в рамках инициативы ЕС "Восточное партнерство" Грузия заняла лидирующие позиции по своим реформам. Более того, она стала лидером и в формате "Ассоциированного трио". Важно, что в 2018 году по инициативе "Грузинской мечты" в Конституцию был внесен (статья 78) европейский и евроатлантический курс Грузии и обязательство всех государственных учреждений работать в этом направлении с максимальными усилиями. Конечно, эта тенденция была обусловлена поддержкой западных партнеров и тесным сотрудничеством с ними. Параллельно Грузия продолжала судебные разбирательства против России в международных судах. Очередной, четвертый иск был подан в 2018 году.[5] Также продолжалась ежегодная подача резолюций[6] на Генеральной Ассамблее ООН, которые по своему духу носили антироссийский характер. Однако все это происходило на фоне растущей политической поляризации внутри страны. Конкуренция между основными партиями уже не имела характера простого соревнования. Противостояние становилось все более острым и жестоким. Было очевидно, что борьба за власть возобновилась с новой энергией. В этом противостоянии четко просматривалась мотивация обеих партий представить борьбу друг с другом так, как будто альтернативы не существовало, и поэтому избиратели должны были выбирать именно между ними. "Грузинской мечте" не было выгодно появление на арене еще одной политической силы, пользующейся доверием избирателей, а "Единое национальное движение" стремилось сохранить исключительное право на формирование будущего правительства и оставаться единственной альтернативой "Грузинской мечте". Такой статус обеспечивал сохранение социальной базы и стабильность финансовых источников.

Резкое обострение конфронтации между основными партиями началось в июне 2019 года с так называемой «ночи Гаврилова». По мнению местных и международных неправительственных организаций, против гражданского протеста были применены непропорциональные силы полиции. Во время разгона акции в больницы было доставлено 240 человек, из которых 80 были сотрудниками правоохранительных органов. Двое пострадавших потеряли зрение. Этот случай вызвал широкий общественный резонанс. В результате волны протеста председатель парламента Грузии Ираклий Кобахидзе покинул свой пост, а депутат парламента, инициировавший проведение ассамблеи в Грузии, отказался от своего мандата. Для стабилизации ситуации 24 июня 2019 года председатель «Грузинской мечты» Бидзина Иванишвили на специальном брифинге объявил о проведении парламентских выборов 2020 года по пропорциональной системе с нулевым избирательным барьером. Это нововведение, которое давно требовала оппозиция, было воспринято положительно. Однако впоследствии, несмотря на это обещание, «Грузинская мечта» не приняла соответствующих конституционных изменений. После нарушения обещания начались протестные акции и пикетирование парламента, которые спецназ несколько раз разгонял. Политическая поляризация стала темой обсуждений, поскольку противоборствующие силы не могли прийти к компромиссу. После нескольких недель протестов в переговоры вмешался дипломатический корпус. 8 марта 2020 года, после продолжительных обсуждений, оппозиция и правящая партия подписали соглашение о новом избирательном формате, который предусматривал избрание 120 депутатов по пропорциональному списку и 30 депутатов по мажоритарной системе.

Несмотря на соглашение по избирательной модели, сами выборы прошли с большим шумом. Девять политических групп, преодолевших барьер для получения представительства в законодательном органе, отказались признавать официальные результаты и обвинили «Грузинскую мечту» в подкупе голосов, запугивании и фальсификации. Ситуацию усугубили ошибочные результаты параллельного подсчета голосов, представленные неправительственной организацией «Справедливые выборы и международное общество демократии».[7] Международные наблюдатели заявили, что, несмотря на многочисленные нарушения, включая использование административных ресурсов правящей партией, результаты выборов в целом были свободными и конкурентными. Однако оппозиция, во главе с «Единым национальным движением», продолжала протестовать. Она отказалась от парламентских мандатов и перешла в режим бойкота, создав угрозу парализации работы парламента.

Ослабление трансформационной силы прозападного вектора

В ряде случаев европейские устремления Грузии позволяли Евросоюзу и Соединённым Штатам использовать проевропейский геополитический вектор страны в качестве рычага и выполнять роль медиатора в разрядке внутриполитического кризиса в Грузии. Мирная передача власти во время «революции роз» 2003 года и последующее решение М. Саакашвили мирно признать поражение в 2012 году относятся именно к этим случаям. Однако в последнее время этот рычаг ослаб, что проявилось в публичном отказе властей следовать рекомендациям Брюсселя и Вашингтона.

В 2021 году Евросоюз с помощью Соединённых Штатов попытался выполнить роль посредника на фоне обострившегося политического кризиса между сторонами вокруг парламентских выборов. В результате огромных дипломатических усилий председателя Европейского совета Шарля Мишеля представители партий подписали соглашение, которое положило конец бойкоту оппозиции и открыло путь для дальнейших избирательных и правовых реформ. Соглашение вскоре стало жертвой политической поляризации. «Единое национальное движение» не присоединилось к соглашению, после чего «Грузинская мечта» отказалась от выполнения условий соглашения под тем предлогом, что это соглашение не поддерживается её главным противником. Некоторые считают, что отсутствие подписи «Единого национального движения» под соглашением на самом деле было использовано «Грузинской мечтой» в качестве предлога, поскольку она не желала брать на себя обязательство по проведению судебной реформы, предусмотренной этим соглашением, и тем самым ставить под угрозу контроль над судебной властью.[8]

Опыт посредничества, предпринятого президентом Европейского совета, наглядно показал, что программы интеграции Грузии в европейские и евроатлантические структуры уже не обладают достаточной трансформационной силой. Очередным примером этого стал беспрецедентный случай, когда власти отказались от кредита в размере 75 миллионов евро. Этот отказ последовал за угрозой Евросоюза прекратить финансовую помощь, если Тбилиси провалит упомянутую судебную реформу. Несмотря на то, что Грузия всегда нуждалась и сейчас нуждается в кредитах от Евросоюза, правительство «Грузинской мечты» защитило свои интересы и продолжило процесс назначения судей, который считало для себя политически выгодным.

Не менее серьёзным инцидентом стало распространение в интернете 12–13 сентября 2021 года тысяч скрытых записей разговоров духовных лиц, грузинских журналистов, оппозиционных политиков, иностранных дипломатов и государственных служащих. В файлах были отражены детали разговоров посла Евросоюза Карла Харцеля, американских дипломатов, посла Израиля и других дипломатов. Посол Харцель заявил, что предполагаемое прослушивание Грузией дипломатов «вызывает вопросы с точки зрения Венской конвенции, и мы не считаем естественным, что такой близкий друг и партнер, как Грузия, вовлечен в такого рода действия против нас».[9] Власти Грузии проигнорировали обеспокоенность дипломатического корпуса и не только не расследовали этот инцидент, но и проигнорировали посла Харцела, даже не попрощавшись должным образом, когда тот завершал свою миссию в Грузии.

В конце 2021 года политическая ситуация в Грузии, уже и так неблагополучная, еще больше обострилась из-за ареста М. Саакашвили, незаконно и тайно прибывшего в страну. Этот факт еще больше ухудшил отношения с Украиной, а также с влиятельными политиками Европы и США, настроенными скептически в отношении «Грузинской мечты». Грузия, ранее надежный партнер, теперь выглядела, мягко говоря, странно в глазах международных партнеров.

Война в Украине, европейская перспектива и трилемма "Грузинской мечты"

Полномасштабная военная агрессия России, начавшаяся в феврале 2022 года в Украине, значительно изменила отношения Грузии с внешним миром. В первую очередь, это коснулось и без того испорченных отношений с Украиной. С одной стороны, Грузия оказала Украине гуманитарную помощь, а грузинский народ тепло принял украинских мигрантов. Кроме того, Грузия поддерживала проукраинские решения на международных платформах. С другой стороны, правительство Грузии отказалось организованно отправлять грузинских добровольцев на войну в Украину, а также отвергло призывы некоторых украинских чиновников воспользоваться сложившейся ситуацией и открыть "второй фронт" против России с целью возвращения Абхазии и Южной Осетии/Цхинвальского региона.[10] Позиции правительства "Грузинской мечты" разозлили руководство Украины, и оно удвоило усилия по дискредитации грузинского правительства, лично Б. Иванишвили, на международной арене, включая требования о санкциях. Украина отозвала своего посла из Грузии и выслала грузинского посла. Следует отметить, что в кампании против грузинского правительства Украина использовала и продолжает использовать в качестве главного аргумента незаконное заключение и бесчеловечное обращение с её гражданином М. Саакашвили. Можно сказать, что на сегодняшний день официальные отношения между Грузией и Украиной находятся на минимальном уровне, что является аномальным явлением, учитывая долгую историю грузино-украинской дружбы, включая постсоветский период.

Помимо Украины изменились и отношения с западными партнёрами. Сначала эти отношения улучшились. Геополитическая ситуация, обусловленная войной, побудила Европейский Союз ускорить открытие перспективы членства для стран «ассоциированного трио». Украине, Молдове и Грузии было предложено подать заявку на членство. Грузинское общество встретило это предложение с большим энтузиазмом.[11] Под руководством премьер-министра власти Грузии быстро подготовили и подали заявку.[12] 17 июня 2022 года Европейская комиссия подготовила, а 23 июня Европейский совет утвердил решение, согласно которому вместо статуса кандидата в члены ЕС Грузии была предоставлена «европейская перспектива».[13] Это решение было обусловлено неспособностью властей «Грузинской мечты» за последнее время провести глубокие демократические реформы и их жёсткостью, проявленной в процессе политической поляризации, когда игнорировались рекомендации и призывы западных партнёров. Вместе с этим Грузии были даны рекомендации и руководящие указания относительно приоритетных реформ. Было определено 12 приоритетов, выполнение которых стало необходимым условием для получения статуса кандидата на вступление в ЕС. Власти Грузии не скрывали своего недовольства, подчёркивая, что по всем параметрам Грузия опережала две другие страны из «ассоциированного трио», которые «в награду за участие в войне» получили статус кандидата. Под «всеми параметрами» подразумевались в основном технические обязательства, выполненные в рамках «Повестки дня ассоциации», включая вопросы, связанные с глубоким и всеобъемлющим свободным торговым пространством. В этом плане Грузия действительно лидировала среди стран «ассоциированного трио». Однако этого оказалось недостаточно, чтобы ЕС предоставил ей статус кандидата. Это разочарование, разумеется, нанесло ущерб отношениям Грузии и ЕС. Но в этих отношениях выявилась новая, фундаментальная проблема. Дело в том, что вышеупомянутые 12 приоритетов предполагали глубокие реформы в таких чувствительных сферах, как избирательная среда, судебная власть, прокуратура, антикоррупционная служба, борьба с олигархией и другие. Эти сферы являются основой власти «Грузинской мечты». Для политической силы, стремящейся к четвёртому сроку у власти, вопрос сохранения контроля является экзистенциально важным.

Возникла дилемма: проевропейские реформы или сохранение власти? К этой дилемме естественным образом добавилась третья задача — сохранение мира на фоне войны в Украине. Таким образом, появилась сверхзадача, своеобразная трилемма, которая может быть сформулирована так: максимально использовать возможность реализации европейской перспективы, но так, чтобы этот процесс не ослабил контроль над властью и, одновременно, избежать проецирования российской агрессии на Грузию на фоне военного конфликта в Украине.

«Глобальная партия войны» и статус кандидата

В «Грузинской мечте» и лично её лидере, Бидзине Иванишвили, как кажется, уже укрепился страх, что «Единое национальное движение» с помощью внешних сил и посредством дестабилизации внутри страны может вернуться к власти. На фоне того, что обещанное в 2012 году перед выборами социально-экономическое благополучие «Грузинская мечта» не смогла реализовать, а такие пиар-лозунги, как «Миша идет» и «Кровавые 9 лет», вероятно, больше не будут столь эффективными, стало ясно, что удержание власти, в отличие от прошлых лет, уже не будет лёгкой задачей. Первый тревожный сигнал прозвучал ещё в 2018 году на президентских выборах, когда поддержанный «Грузинской мечтой» кандидат Саломе Зурабишвили едва одержала победу. На фоне этих опасений требования и оценки европейских и американских партнёров, связанные с выполнением 12-пунктовой программы, всё больше воспринимались «Грузинской мечтой» как враждебные.

Для нейтрализации критики со стороны Запада спешно была создана «Сила народа» — «партия», сформированная из депутатов, вышедших из «Грузинской мечты». Её задачей было отражать критику со стороны представителей США и европейских структур с использованием прямой, недипломатической риторики. Главной целью нападок стали посол США Келли Дегнан и Европарламент, где по инициативе нескольких активных депутатов принимались критические резолюции. Эти резолюции зачастую призывали власти освободить заключённого М. Саакашвили. Одним из главных «доказательств», которым оперировала «Сила народа», стал тезис о требовании «открыть второй фронт» со стороны заговорщиков, действующих против Грузии. Так в её риторике появился термин «глобальная партия войны», который позже закрепился и в лексиконе самой «Грузинской мечты». Помимо отражения внешней критики, «Силе народа» поручили тестировать меры по нейтрализации критики, исходящей из гражданского сектора. Одной из таких мер стал законопроект «Об иностранных агентах», который парламент попытался принять в марте 2023 года. Закон, аналогичный принятому в России десять лет назад, в последующие годы там был ужесточён и превратился в мощный репрессивный инструмент борьбы против свободного гражданского общества и независимых медиа. Именно по этой причине в грузинском обществе, особенно среди молодёжи, этот законопроект был назван «российским» и вызвал массовые протесты. Из-за общественного сопротивления правящая партия отозвала законопроект, заявив, что больше не будет возвращаться к этому вопросу.[14]

Тем временем отношения между президентом Грузии и правительством становились всё более напряжёнными. В «Грузинской мечте» недовольны тем, что поддерживаемая ими в своё время Саломе Зурабишвили сформировалась как независимый политический актор, всё чаще критикующий власть. Кроме того, стала заметной растущая дипломатическая активность президента, которую она успешно использовала для установления связей с высокопоставленными европейскими лидерами. Эти усилия в основном были направлены на повышение осведомлённости европейцев о стремлении Грузии и её народа к Европе. В «Грузинской мечте» такая роль президента, естественно, не вызывала одобрения, так как в ней, вероятно, видели потенциального сильного политического конкурента. В связи с этим президенту препятствовали в осуществлении зарубежных визитов, не предоставляя предварительного разрешения. Тем не менее, Зурабишвили несколько раз всё же отправлялась с визитами в ведущие столицы Европы. «Грузинская мечта» использовала это обстоятельство, чтобы через представителя парламентского большинства подать в Конституционный суд ходатайство об импичменте президента. Под документом подписались 80 депутатов парламента. Несмотря на то, что Конституционный суд постановил, что президент не имела права совершать зарубежные визиты без согласия правительства, импичмент всё же не состоялся, так как благодаря усилиям оппозиции не удалось собрать достаточное количество голосов в парламенте.

Тем временем продолжалась работа вокруг выполнения программы из 12 реформ, сопровождавшаяся громкими спорами. Оппозиция, а также западные наблюдатели и политики продолжали критиковать власти за недостаточные усилия в проведении реформ. Власти, в свою очередь, пытались оправдаться. Всё это происходило на фоне острой политической поляризации. В конечном итоге Европейская комиссия пришла к выводу, что грузинским властям удалось выполнить только три из двенадцати приоритетных задач, что ставило под угрозу получение страной статуса кандидата. Параллельно власти активно распространяли нарратив о несправедливости прежнего решения, в рамках которого из «ассоциированного трио» только Грузия не получила статус кандидата. Кстати, этот нарратив разделяла значительная часть общества, хотя при этом многие считали, что все двенадцать пунктов всё равно необходимо выполнить рано или поздно. В конечном итоге Европейский совет, принимая во внимание геополитический контекст и сильные проевропейские настроения грузинского общества, всё же предоставил Грузии статус страны-кандидата на вступление в ЕС,[15] что вызвало всеобщее ликование. Власти всеми силами старались представить это решение Совета Европы как свою заслугу. Однако европейские политики и аналитики подчёркивали, что решающим фактором стало стремление и ожидания грузинского общества.[16] Также внимание акцентировалось на роли президента Грузии и её личных усилиях по лоббированию предоставления стране статуса кандидата.

Несмотря на это, было очевидно, что "Грузинская мечта" попытается использовать исторический факт получения статуса кандидата в предвыборных целях. Также стоит отметить, что состояние здоровья привилегированного заключённого М. Саакашвили, которое ранее было постоянной темой спекуляций внутренних и внешних оппонентов правительства, значительно улучшилось, и этот вопрос неожиданно исчез с повестки дня. Вскоре Европейский суд по правам человека по делу "Саакашвили против Грузии" постановил, что нет оснований сомневаться в справедливости уголовного процесса против бывшего президента Грузии Михаила Саакашвили.[17] На этом фоне "Единое национальное движение" из-за внутреннего кризиса раскололось на две части и, соответственно, ослабло как конкурентная сила. Учитывая всё это, многие уже считали, что "Грузинская мечта" гарантированно победит на парламентских выборах 2024 года. Представители правящей партии публично не скрывали своего намерения вернуть конституционное большинство по итогам выборов. Однако в конце 2023 года, к всеобщему удивлению, лидер "Грузинской мечты" Б. Иванишвили решил выйти из тени и снова вернуться в активную политику. Причиной было названо необходимость уделить больше внимания политической команде, которая в условиях слабой оппозиции могла столкнуться с искушением коррупции и/или угрозой внутреннего конфликта. Это, в контексте предстоящих выборов, поставило бы под угрозу упомянутую цель партии - получение голосов, необходимых для конституционного большинства на выборах. Действительно, примерно через месяц премьер-министр Ираклий Гарибашвили, чьё имя было связано с несколькими коррупционными скандалами, был заменён, что, казалось, предвещало начало борьбы с элитной коррупцией. Однако, как показали последующие события, процессы в этом направлении не пошли. Соответственно, истинная причина третьего возвращения Б. Иванишвили в политику остаётся загадкой.

"Мечта Иванишвили"

Похоже, что Б. Иванишвили полностью осознал вышеупомянутую трилемму и, исходя из своих интересов, счёл невозможным одновременно выполнить все три задачи (сохранение власти - обеспечение мира - евроинтеграция). Необходимо было преобразовать эту сверхзадачу таким образом, чтобы она позволила реализовать свои (личные) интересы. Интересы же, прежде всего, связаны с личным благополучием и гарантированной безопасностью. Дело в том, что Б. Иванишвили, как он сам считает, имеет огромные заслуги перед страной и обществом. Это связано не только с его многомиллиардной благотворительностью, но и с освобождением Грузии от "тирании Саакашвили" и обеспечением самого длительного периода мира в современной истории страны. Соответственно, он имеет заслуженное право на неопределённое время оставаться в Грузии, быть в постоянном почёте и заниматься тем, что приносит ему удовольствие - продолжать прямо или косвенно заниматься бизнесом в таких сферах, как финансы, строительство, недвижимость, сеть ресторанов, сельское хозяйство и фармацевтика. Кроме того, широко известно его увлечение коллекционированием произведений искусства, экзотических животных и растений. Также следует отметить, что лично у Б. Иванишвили никогда не было стремления наслаждаться своей дорогой недвижимостью или движимым имуществом за границей (виллы, яхты, самолёты). Его всегда отличала сильная эмоциональная связь с Грузией (Тбилиси, Чорвила, Уреки, Абастумани), где он чувствует себя прекрасно. Эту совокупность желаний и увлечений можно условно назвать "мечтой Иванишвили".[18] Важно, что, по мнению самого Б. Иванишвили, у него много единомышленников, что делает его стремления и желания вполне легитимными. В то же время он осознаёт, что существуют силы и обстоятельства, которые могут помешать осуществлению "мечты Иванишвили". Например, всё ещё существует "Единое национальное движение". Несмотря на ослабление самой партии, "коллективное национальное движение" и его лидер М. Саакашвили всё ещё остаются на арене. Также в активной политике остаются международные сторонники этой партии. Что самое главное, в стране не исчезла традиция "политической вендетты", которую сама "Грузинская мечта" также поддерживала. Соответственно, подсознательный страх мести со стороны будущего правительства глубоко укоренился в Б. Иванишвили и политической команде "Грузинской мечты". В случае перехода в оппозицию не видно надёжной гарантии избежать этой мести. Отсюда, из вышеупомянутой трилеммы, сохранение власти любой ценой становится главным приоритетом и, можно сказать, имеет экзистенциальное значение. Причём сохранение власти - это задача на неопределённый срок и, как минимум, охватывает период после выборов 2028 года. Ранее Б. Иванишвили называл самым важным будущим желанием именно то время, когда "Грузинской мечте" придётся перейти в оппозицию, и которое, по его словам, "будет одним из самых интересных периодов с точки зрения дальнейшего развития демократии в стране".[19] По представлениям Б. Иванишвили, это время, похоже, не наступит в ближайшее время.

Чтобы осуществить «мечту Иванишвили», владение властью недостаточно. Учитывая текущую войну в Украине,[20] имперское поведение России становится все более опасным для Грузии, и, соответственно, для «мечты Иванишвили». Необходима минимизация угрозы военной эскалации, что, прежде всего, требует установления специфических отношений с Россией.

К сожалению, несмотря на многолетние усилия нашей страны, Запад не смог обеспечить безопасность Грузии. Также стоит отметить, что с тех пор, как 20-25 лет назад был построен энергетический коридор, проходящий через Грузию, в страну не поступали серьезные американские или европейские инвестиции. Это могло бы быть дополнительной гарантией безопасности. В результате Грузия продолжает сталкиваться с постоянной угрозой агрессии со стороны России. В то же время, по законам геополитики, маленькие и слабые государства в таких случаях вынуждены «подстраивать» свою внешнюю политику или «адаптироваться» (adjustment). Если этого не удается, то вероятность событий, подобных кризису 2008 года, возрастает. В этом контексте правительство «Грузинской мечты» идет по тонкому канату, когда, с одной стороны, оно политически поддерживает Украину и присоединилось к международным санкциям против России[21], а с другой — отказалось от введения двусторонних санкций против России. Многие считают, что укрепление торговых отношений с Россией, приток туристов и мигрантов вызвали значительное увеличение зависимости страны от России, что может привести к утрате баланса на этом канате.

Часть этой парадигмы "подстройки" включает активизацию отношений с Китаем. В целом, привлечение Китая к развитию Срединного коридора является попыткой сбалансировать интересы сильных международных акторов, включая Россию, ярким примером чего является выбор китайской компании для строительства глубоководного порта в Анаклии.[22] Несмотря на это, всё это воспринимается Россией как "пугало", а не как баланс интересов. Однако, учитывая собственный опыт 2008 года и, тем более, осознание разрушительных последствий текущей войны в Украине, легко представить, на что может пойти Россия в случае конфликта с нами и насколько эффективной может быть помощь со стороны Запада. Соответственно, становится очевидной необходимость сохранения мира любой ценой. Можно сказать, что это также задача экзистенциального значения, как для Б. Иванишвили, так и для страны. Именно из-за такого совпадения представители "Грузинской мечты" манипулируют посланием "А вы хотите войны?" в дебатах с оппозиционными партиями и медиа наряду с традиционными посланиями "Миша идёт" и "Кровавые 9 лет".

Третья задача - проведение соответствующих реформ на пути к вступлению Грузии в Европейский Союз, как уже упоминалось выше, сталкивается с фундаментальной проблемой, так как противоречит "мечте Иванишвили". Как только началось выполнение 12-пунктовой программы, сразу стало очевидно, что у "Грузинской мечты" нет воли к точному выполнению требуемых реформ из-за страха ослабления опор власти. То же самое продолжается и при выполнении так называемых 9 условий, от которых зависит начало переговоров о вступлении в Европейский Союз.[23] Более того, похоже, что в политической команде было решено сделать всё, что увеличит электоральные шансы "Грузинской мечты" на получение конституционного большинства в парламенте, даже за счёт ущерба процессу проевропейских реформ. Вероятно, подготовка почвы должна была произойти и с расчётом на следующие выборы (2028 год).[24] Несмотря на то, что согласно опросам общественного мнения, интеграцию в Европейский Союз поддерживают 80 процентов, движение к Европейскому Союзу больше не является первоочередной задачей для "мечты Иванишвили".

Таким образом, упомянутая трилемма изменилась. Вероятно, именно с планом реализации этой изменённой трилеммы Б. Иванишвили вернулся в политику.

План Б. Иванишвили и «русский закон»

Цель плана Б. Иванишвили, вероятно, состоит в создании максимально комфортной избирательной среды для «Грузинской мечты» до того, как ослабленная и разрозненная оппозиция будет занята определением предвыборной конфигурации и будет иметь меньше ресурсов для сопротивления. Кроме того, «Грузинская мечта» спешит с выполнением плана еще и потому, чтобы поставить перед фактом (fait accompli) долгосрочные и наблюдательные миссии, когда они приступят к мониторингу избирательной среды.

Реализация плана началась с кадровой рокировки — премьер-министр И. Гарибашвили и председатель партии «Грузинская мечта» И. Кобахидзе поменялись местами, разумеется, в соответствии с волей Б. Иванишвили. На первый взгляд, Б. Иванишвили для будущих политических сражений предпочел на посту главы правительства юридически образованного и лучшего оратора (И. Кобахидзе) «коррумпированному» и жесткому лидеру (И. Гарибашвили). В то же время, для ограничения рисков ожидаемого дальнейшего ухудшения пошатнувшихся отношений с европейскими политиками, что также является частью плана, новый премьер-министр вскоре отправился со своим первым официальным визитом в Брюссель, чем указал на приоритетность европейского пути для правительства «Грузинской мечты». Визит, внешне, произвел положительное впечатление. Однако это был лишь начальный этап плана.

С самого начала следует сказать, что реализация плана началась не на пустом месте. Еще в прошлом году началось изменение избирательного законодательства, на основании которого «Грузинской мечте» предоставлялось преимущество перед выборами. Изменения касались порядка избрания председателя и других членов ЦИК, отмены квоты представителя оппозиционной партии в качестве заместителя председателя ЦИК и др. Последние изменения были утверждены в феврале 2024 года. В результате этих изменений возник риск того, что выборы будет проводить однопартийная, предвзятая и контролируемая правящей партией избирательная администрация.

Также в прошлом году начались изменения в законе «О политических объединениях граждан», которые продолжились и весной 2024 года. Согласно этим изменениям, юридическим лицам запретили делать пожертвования партиям.[25] После того как надзор за партиями был передан в мандат Антикоррупционного бюро, стало сложнее получать информацию о деятельности по контролю за политическим финансированием. Критические неправительственные организации отмечают, что «процесс мониторинга случаев прямого и косвенного финансирования партий Антикоррупционным бюро непрозрачен, что создает угрозу злоупотребления широкими трактовками закона и указывает на возможную политическую мотивацию бюро».[26] Кроме того, были отменены гендерные квоты при формировании партийных списков, что, на фоне ликвидации мажоритарных округов, в первую очередь выгодно «Грузинской мечте».

Самое важное, что предусматривает план Б. Иванишвили, — это невыполнение одного из девяти обязательств, касающихся реформирования судебной системы. В частности, речь идет о проверке добросовестности лиц, занимающих ведущие позиции в судебной системе, и о вопросе владения ими имуществом, несовместимым с их должностными доходами. Этот вопрос стал особенно актуальным после того, как в марте 2023 года Госдепартамент США ввел санкции против нескольких влиятельных грузинских судей. Этот шаг был воспринят «Грузинской мечтой» крайне негативно и может быть расценен как точка отсчета новой фазы ухудшения грузино-американских отношений.

Согласно плану Б. Иванишвили, следующий шаг — «расчистка» предвыборного поля. В начале апреля Государственный реестр ликвидировал «Консервативное движение» («Альт-Инфо»). Предполагается, что власти стали воспринимать конкретно «Альт-Инфо», а также ранее поддерживаемые другие группы, как препятствие на предстоящих выборах, поскольку их присутствие могло бы затруднить максимальную мобилизацию избирателей. На эту мысль наводит тот факт, что согласно последним опросам, «Альт-Инфо» поддерживает лишь один процент избирателей.[27] Однако, судя по всему, даже этот один процент имеет значение для «Грузинской мечты».[28] Ликвидацию партии «Альт-Инфо» юристы и эксперты считают опасным симптомом для всех, несмотря на отношение к этой пророссийской ультраправой группе. Логика проста: если власти так легко могут распустить одну партию, в любой момент они могут ликвидировать и другую.[29] Западные партнёры пока не уделили должного внимания этому факту.

В целом, известно, что «Грузинская мечта» претендует на эксклюзивный выбор для консервативно настроенных избирателей, не только за счет привлечения избирателей «Альт-Инфо». Власть, в первую очередь, надеется на поддержку церкви, что имело место и при предыдущих властях в предвыборный период.[30] Также в этом контексте следует рассматривать принятие парламентом закона «О запрете ЛГБТ-пропаганды» и инициирование пакета законопроектов «О семейных ценностях и защите несовершеннолетних».

Один из ключевых вопросов плана Б. Иванишвили — «заглушить» тех акторов гражданского сектора, которые больше всего критикуют власть «Грузинской мечты» и оказывают значительное влияние на формирование общественного мнения. Это институционально и финансово сильные неправительственные организации, так называемые «Watchdog», которые в основном работают в направлении укрепления избирательной системы и демократических институтов. В партии считают, что эти организации используют финансирование, полученное из-за рубежа, для формирования антигосударственных и радикальных настроений в стране и, соответственно, работают над «революционным сценарием». Эти организации и поддерживаемые ими группы называют «агентами». В качестве доноров упомянутых организаций чаще всего называют «Национальный фонд в поддержку демократии» (National Endowment for Democracy) и «Европейский фонд за демократию» (European Endowment for Democracy), которые внесли неоценимый вклад в формирование и развитие гражданского общества на постсоветском пространстве, в том числе и в Грузии. С этой же точки зрения важной мишенью плана Б. Иванишвили являются и критические медиа, которые, хотя и являются пристрастными, но играют чрезвычайно важную роль в балансировании проправительственной медиапропаганды и содействии принятию избирателями информированных решений.

Совершенно неожиданно для многих, в начале апреля «Грузинская мечта» вновь инициировала законопроект об иностранных агентах, отозванный в прошлом году. На этот раз он был представлен под названием «Закон о прозрачности иностранного влияния». Основной целью и намерением властей оказалось подавление критически настроенных неправительственных организаций и медиа,[31] а не конкретные положения законопроекта. Именно это стало главной причиной, по которой ему был присвоен ярлык «русского закона». Несмотря на то, что в новой версии законопроекта термин «иностранный агент» был заменён на «организация, представляющая интересы иностранной силы», данное действие вызвало мгновенный общественный протест, который с каждым днём набирал всё больший масштаб. Полицейские силы несколько раз жёстко разгоняли мирные демонстрации. Имели место случаи непропорционального применения силы против протестующих. В то же время была проведена кампания запугивания противников закона, в том числе политиков, активистов и простых граждан. Это выражалось в насильственных нападениях, угрозах по телефону и оскорбительных посланиях. Создалось впечатление, что правящая партия и правительство поощряли и разжигали ненависть к оппонентам, прямо или косвенно поддерживали многие такие инциденты или просто закрывали на них глаза.[32]

Вскоре Грузия, особенно её столица, оказалась в центре внимания политических кругов и СМИ США и Европы. Международные партнёры, прежде всего США и Евросоюз, заметили авторитарные тенденции в действиях и намерениях «Грузинской мечты». Вследствие этого участились критические заявления в адрес лидеров партии и главы правительства. Основным объектом критики стал реинициированный законопроект. Всех интересовал вопрос: почему этот шаг был сделан именно сейчас, когда победа «Грузинской мечты» на парламентских выборах не вызывала сомнений? И вообще, зачем принимать отдельный закон, если прозрачность иностранного финансирования можно обеспечить в рамках существующего законодательства? Б. Иванишвили не стал медлить и в своём публичном выступлении 29 апреля ясно и откровенно сформулировал цель и причины реинициирования законопроекта: «Никто не должен питать иллюзий, что нас оставили бы в покое надолго без этого законопроекта. Напомню, как усердно на протяжении всего этого времени пытались расшатать Центральную избирательную комиссию и судебную систему. До сих пор требуют так называемого вестинга в судебной системе, то есть введения иностранного управления, которое должно проводить репрессии и комплектовать судебную систему агентурой. Подобной же цели служили и требования, связанные с Центральной избирательной комиссией, которые парламент Грузии справедливо не учёл. ...К тому же преждевременная трата [протестной] энергии лишит и без того ослабленную агентуру последних сил. Соответственно, время для инициирования законопроекта было выбрано идеально».

Очевидно, что Бидзина Иванишвили бережёт опоры своей власти и считает самой большой угрозой неконтролируемую волну протестов. Но кто же тот, кто «не даёт покоя» правящей элите, стремящейся к консолидации власти, и намеренно мутит воду, чтобы, несмотря на слабость оппозиции, усложнить предвыборный процесс для «Грузинской мечты»? Судя по всему, когда Бидзина Иванишвили разрабатывал план своего возвращения в политику, он уже имел ответы на эти вопросы.

Закон «О прозрачности иностранного влияния» (также известный как «русский закон») стал символическим камнем преткновения между внутренне авторитарной политической силой, стремящейся к консолидации власти, и обществом, желающим видеть европейское будущее Грузии, а также её геополитическими партнёрами.[33] Несмотря на то, что представители «Грузинской мечты» всеми силами пытаются оправдаться или избежать новых обвинений, призывы от демократических правительств и международных организаций об отзыве закона становятся всё более масштабными. Среди многочисленных заявлений особое внимание привлекает совместное заявление 36 стран на заседании Совета по правам человека ООН в Женеве. В этом заявлении грузинские власти призывают «отменить закон „О прозрачности иностранного влияния“, прекратить кампанию запугивания оппонентов закона и обеспечить свободу выражения мнений, объединений и мирных собраний».[34]

Снова о "партии глобальной войны"

Параллельно с массовыми протестами риторика лидеров "Грузинской мечты" в адрес западных партнёров становилась всё более конфронтационной. Впервые в современной истории Грузии возникла и развилась инициированная правительством антизападная пропаганда. С новой энергией распространялись мифы о так называемой "партии глобальной войны", которая якобы настойчиво пытается втянуть Грузию в войну с Россией. Однако, если не учитывать наивные призывы нескольких украинских чиновников к правительству Грузии в первой половине 2022 года, другой аналогичной информации, в том числе от западных партнёров, в открытых источниках не найти. Если что-то передавалось по закрытым каналам, правительство об этом молчит, фактически призывая нас верить в его существование на слово.

Предполагается, что, оперируя понятием "партии глобальной войны", правительство пытается, с одной стороны, оспорить критику западных политиков и институтов в адрес отката грузинской демократии, а с другой стороны, создать в обществе ощущение, что идентичность и суверенитет Грузии находятся под угрозой и нуждаются в защите. При этом защита, оказывается, нужна не от России, захватившей 20 процентов территорий, а от "партии глобальной войны", членами которой почему-то не называются Россия или российские политики. И вообще, кто такая эта "партия глобальной войны"? Когда она появилась? Где была в предыдущие годы? Почему мы раньше о ней ничего не слышали? Кому ещё, кроме Грузии, она вредит? Почему никто, кроме нас, не жалуется на попытки "партии глобальной войны" посягнуть на суверенитет? Ответов на эти вопросы в месседжбоксе "Грузинской мечты", похоже, нет. Вместо этого нам говорят, что в "партии глобальной войны" "очень опасные люди", настолько, что даже произносить их имена рискованно. Как "масоны", они имеют "критическое влияние" на США и Европейский Союз. Эта группа годами противостоит Бидзине Иванишвили, который завершил их "агентурное правление" в Грузии.[35]

На самом деле дело в том, что когда не можешь или не решаешься предъявить обвинение в "втягивании в войну" конкретному лицу или институту (президенту иностранного государства, Госдепартаменту, Белому дому, крупному коммерческому банку и т.д.), прибегнуть к теориям заговора - самый лёгкий выход. Так появился миф о "партии глобальной войны", которая якобы связана тысячами невидимых нитей с западными институтами и каким-то образом целенаправленно влияет на процесс принятия решений там. Почему-то жертвами такого влияния становятся то посол США, то европейские парламентарии, то швейцарский коммерческий банк и т.д. Причём это влияние, также странным образом, проявляется только в отношении вопросов, касающихся Грузии. Почему тогда правительства других стран не жалуются?[36]

Разрыв стратегических отношений

К сожалению, антизападная пропаганда не является изолированным случаем конфронтации с западными партнерами. Ухудшение риторики отразилось и на самих отношениях, как с США, так и с Евросоюзом. В начале мая стало известно о совершенно беспрецедентном факте. Грузинская сторона отказалась от предложения американской стороны провести в Вашингтоне консультации на высоком уровне с участием премьер-министра Грузии, где, помимо событий вокруг закона «О прозрачности иностранного влияния», обсуждались бы и темы стратегического сотрудничества между двумя странами. Тот, кто знаком с вопросами планирования визитов на высоком уровне, легко поймет, что протоколом предусматривались встречи в Белом доме, как минимум, на уровне вице-президента США. Учитывая, что внешнеполитический портфель госпожи Камалы Харрис не включал Кавказский регион, можно с уверенностью сказать, что встречи должны были состояться на уровне самого президента Джо Байдена. Для грузинской дипломатии контакт на высшем уровне с президентом Америки всегда был исключительным событием, поскольку предоставляет уникальную возможность для решения жизненно важных для нашей страны проблем. Несмотря на тесные партнерские отношения между двумя странами, планирование и организация таких встреч – дело нелегкое. В данном же случае инициатива исходила от самой американской стороны, что еще больше повышало значение встречи для Грузии.

За этим странным шагом последовал визит в Грузию помощника государственного секретаря США Джима О'Брайена, который представлял собой очередную попытку устранить существующие в двусторонних отношениях недоразумения. На встрече с премьер-министром, которая была главным мероприятием программы визита, стороны «не поняли друг друга». Премьер-министр говорил от имени Б. Иванишвили, поскольку сам лидер «Грузинской мечты» отказался от встречи. Разговор, по-видимому, прошел в рамках вышеупомянутой теории заговора. Как отметил на итоговой пресс-конференции изумленный Дж. О'Брайен, «тот факт, что столь влиятельное лицо [Б. Иванишвили] настолько неправильно информировано, шокирует и разочаровывает». Затем Дж. О'Брайен заявил: «Если закон [о прозрачности] будет продвигаться так, что не будет соответствовать нормам Европейского Союза, будет подрывать демократию и будет иметь место насилие в отношении мирных протестующих, то со стороны Соединённых Штатов обязательно будут ограничения, что подразумевает финансовые и/или визовые ограничения в отношении ответственных за эти действия лиц и их семей».[37] Позже, после принятия закона во втором чтении, государственный секретарь США Энтони Блинкен анонсировал политику визовых ограничений за ущемление демократии в Грузии и тщательный пересмотр американо-грузинского сотрудничества.[38] В тот же день американские сенаторы представили в Сенате законопроект «Акт о народе Грузии», который в ответ на недавние действия и политику властей Грузии вводит санкции против грузинских официальных лиц, пересмотрит иностранную помощь и переоценит существующие двусторонние отношения.[39] В свою очередь, законопроект аналогичного содержания под названием MEGOBARI Act был представлен и в Палате представителей Конгресса США.[40] Следует отметить, что эти решения были приняты до третьего чтения закона «О прозрачности иностранного влияния» и носили превентивный характер в надежде на то, что в «Грузинской мечте» возобладает здравый смысл и закон в конечном итоге не будет принят. В ответ премьер-министр заявил: «Цинично, когда закон, который рассматривается в Конгрессе, называется Актом о друге, когда речь идет о прямой вражде. Я бы назвал этот закон Актом DAUDZINEBELI, так было бы уместнее. Все это не способствует оздоровлению грузино-американских отношений».[41] В конечном итоге, несмотря на протесты сотен тысяч людей, закон был принят парламентом в третьем чтении, после чего последовала первая волна санкций, анонсированных государственным секретарем.[42]

Со своей стороны, Европейский Союз также готовит документ о санкциях. По предварительной информации[43], документ предусматривает, с одной стороны, краткосрочные меры, а с другой стороны, шаги, которые могут быть предприняты в случае, если ситуация в Грузии в будущем не улучшится. В первую категорию входят такие меры, которые могут быть немедленно приняты как Брюсселем, так и отдельными государствами-членами Европейского Союза. К краткосрочным мерам относятся: отмена двусторонних визитов, встреч и мероприятий высокого уровня со стороны Европейского Союза и государств-членов (в первую очередь, подразумеваются встречи с главами государств и правительств и министрами); прекращение финансовой помощи, которой непосредственно пользуется правительство, и прекращение обсуждений будущей финансовой помощи для них; пересмотр портфеля финансовой помощи, что подразумевает усиление поддержки гражданского общества и независимых медиа (не касается региональной помощи); замораживание помощи в размере 30 миллионов евро, выделенной на оборону и безопасность в рамках Европейской политики безопасности. В случае дальнейшего ухудшения ситуации, что может означать, с одной стороны, "насилие в отношении мирных протестующих", а с другой стороны, "значительные нарушения в избирательном процессе", могут быть приняты более жёсткие меры: рекомендация государствам-членам временно приостановить безвизовый режим для представителей правительства и дипломатов Грузии; ограничительные меры (санкции) в отношении лиц и органов, участвующих в серьёзных нарушениях прав человека; дальнейшее приостановление политического диалога с Грузией; дальнейший пересмотр финансовой помощи, приостановление дальнейшей бюджетной помощи и перенаправление средств; дальнейшее приостановление помощи в рамках общей политики безопасности и обороны.

Какие конкретные меры и когда примет Европейский Союз из упомянутого списка, станет ясно со временем. В любом случае, происходящее выглядит сюрреалистично. Действительно трудно представить, что всё это может происходить в отношении нашей страны. В Грузии, пережившей множество испытаний, были и вражеские вторжения, и государственные перевороты, и революции, и даже гражданская война, но никогда не ставился под сомнение выбор грузинского народа стать частью западного мира процветания и безопасности. Однако, если конкретные меры, перечисленные в вышеуказанном списке, станут реальностью, перед нами воздвигнется разделительная стена, которая перекроет нам путь к заветному западному миру.

Клеймо «прорусская», повторно

Грузия на протяжении последних десятилетий постоянно находилась под влиянием антизападной пропаганды, подпитываемой Россией, однако никогда прежде эта пропаганда не инициировалась непосредственно грузинскими властями. Грузины всегда умели различать врагов и друзей, что символически выражает «Мать Картли» во всем своем величии. Сегодня же пропаганда власти «Грузинской мечты» выставляет традиционного друга врагом, а традиционного врага — Россию — как будто и вовсе не существующей. Россия исчезла из нарратива властей. Теперь «новым» врагом стали «глобальная партия войны» и управляемые ею западные правительства и институты, а также «агентура», укоренившаяся в гражданском обществе страны.

В то же время власти понимают, что более 80% населения страны, включая молодую и активную часть избирателей, поддерживают вступление Грузии в Европейский Союз. Возможность открытого окна для евроинтеграции крайне невыгодна «Грузинской мечте», стремящейся к дальнейшей консолидации власти и фактически контролирующей все ключевые государственные институты[44], за исключением президентства. Даже перспектива закрытия этого окна обходится ей политически дорого — ежедневной утратой доверия избирателей. Поэтому, особенно в предвыборный период, она активно пытается сохранить стратегическую неопределенность. Параллельно с обвинением[45] ЕС и США, партия продолжает демонстрировать приверженность западному вектору и называть евроинтеграцию своим приоритетом. Лидеры «Грузинской мечты» цинично пытаются убедить грузинских избирателей в том, что принятие закона «о прозрачности иностранного влияния» якобы увеличивает шансы на начало переговоров о вступлении в ЕС.[46] Успешно ли им это удается, покажут выборы. Однако уже очевидно, что власть «Грузинской мечты» потеряла как имидж прозападного, а конкретно проевропейского реформатора за рубежом, так и доверие части грузинских избирателей. Более того, партия вновь получила клеймо «прорусская», избавиться от которого ранее стоило больших усилий. Теперь это клеймо еще глубже, поскольку его вместе выгравировали вся оппозиция, значительная часть грузинского общества и западные партнеры. Вероятно, «Грузинская мечта» в ближайшие годы не сможет избавиться от этого образа, и он будет сопровождать ее в дальнейшем.

Также вероятно, что даже верные избиратели "Грузинской мечты", которые безоговорочно принимают антизападные послания правительственного нарратива, не верят обещаниям лидеров партии, что в 2030 году Грузия обязательно войдёт в Европейский Союз. Более того, они этого больше не хотят, потому что "Европа хочет втянуть нас в войну", "Европа духовно деградировала", "мы сами должны защищать своё достоинство и суверенитет". Визуально, организованные правительством "всенародные шествия" выглядят масштабно. Очевидно, что правительственная пропаганда работает. Эта пропаганда наиболее опасна тем, что постоянной антизападной риторикой и осуждением Европы и всего европейского теряется ценностная и внешнеполитическая ориентация страны, наш цивилизационный выбор. Возможно, ущерб, нанесённый авторитету западных партнёров и европейскому выбору Грузии пропагандой, проводимой правительством за последний неполный год, превышает результаты дезинформации, проводимой российской пропагандистской машиной в рамках антизападной кампании на протяжении десятилетий.

В отличие от торговых отношений, комплементарность или многовекторность во внешней политике и безопасности в эпоху сегодняшнего «реальной политики» трудно осуществимы. Сидеть на нескольких стульях одновременно сложно. Очевидно, что "Грузинская мечта" с этим не справляется, баланс нарушается за счёт европейского вектора. Кроме того, эта пропаганда наиболее эффективна среди избирателей, которые испытывают отвращение и страх перед правительством времён М. Саакашвили и готовы отказаться от всего, включая европейского будущего страны, лишь бы "то время не вернулось". В настоящее время трудно точно определить, сколько таких верных избирателей у "Грузинской мечты". Одно ясно: пресловутая политическая поляризация, которая в последние годы крайне обострилась и стала печальной визитной карточкой нашей страны, также передалась обществу, и мы имеем крайне неблагоприятную ситуацию в виде общественной поляризации.

Действительно ли «Грузинская мечта» пророссийская?

Вышеупомянутая трилемма лично для Б. Иванишвили и в целом для правительства «Грузинской мечты» стала непреодолимой сверхзадачей. На их месте другое, более демократическое правительство не столкнулось бы с подобной сверхзадачей, поскольку не существовало бы задачи сохранения власти любой ценой. Соответственно, оно не встало бы на путь саботажа европейских реформ. Фактом является то, что ни одно другое правительство страны-кандидата на членство в Евросоюзе не стояло перед подобной трилеммой.[47] Но, поскольку безудержное стремление к консолидации власти является признаком только правительств с авторитарными наклонностями, «Грузинская мечта» выбрала саботаж проевропейских реформ. Да, правление «Грузинской мечты» имеет авторитарные наклонности, оно не только однопартийное, но и единоличное. В противном случае трудно объяснить то завидное «единодушие», которое это правительство, в первую очередь парламентское большинство, проявило в условиях беспрецедентного морально-политического давления в процессе принятия так называемого «российского закона».

Оппоненты «Грузинской мечты» как внутри страны, так и в правительствах и институтах Запада, часто объясняют подобные авторитарные наклонности правительства его русофилией и обвиняют в проведении пророссийской политики. То есть, они видят причинно-следственную связь между авторитарными наклонностями и пророссийским геополитическим выбором и считают, что авторитарные наклонности вторичны, а первичен – цивилизационный выбор, сделанный в пользу России. Якобы из-за этого цивилизационного выбора произошло отклонение от европейского и евроатлантического пути. Отсюда и появился ярлык – «пророссийское правительство», а не «авторитарное правительство», или «диктатура», или «тирания» и прочие радикальные эпитеты, привычные для оппозиции. В оппозиционной риторике часто можно услышать – «нас толкают в Россию», «скоро проснемся в Краснодаре», «они на службе у Путина», «нас обрусят» и т.д.

На самом деле, главное и основное — это неутолимое желание «мечты Иванишвили» сохранить и впоследствии консолидировать власть. Соответственно, правительство «Грузинской мечты», во всяком случае, на данном этапе, никак не является «пророссийским» или «российским проектом». Это было бы правдой, если бы проводимая им политика была целенаправленно ориентирована на защиту интересов российского государства. Возможно, решения правительства «Грузинской мечты» кому-то действительно нравятся в России, или принятые законы очень похожи на законы, принятые в России, но это не значит, что эти решения и законы принимаются в первую очередь с целью возвращения Грузии в российскую орбиту. Для большей точности, отказ от проведения проевропейских реформ автоматически не означает пророссийской ориентации. Соответственно, для характеристики этого правительства более точно подойдет определение «по-русски» (à la russe) или «имитирующий русское», а не «пророссийский». Что касается лояльности к России («заигрывания»), это следует объяснять не цивилизационным выбором, а геополитической необходимостью. А это разные вещи. Другими словами, на фоне бушующей рядом войны сохранение мира требует построения прагматичных отношений с Россией. Но дело в том, что это обстоятельство успешно используется в борьбе за власть, и в ответ на решения «Грузинской мечты» с авторитарным духом происходит разворот вектора причинно-следственной связи и на правительство навешивается ярлык «пророссийского». Этот пиар-технологический трюк сработал — у «Грузинской мечты» возникли огромные проблемы в противостоянии с внешними и внутренними оппонентами: внутри страны — в борьбе за консолидацию власти, за пределами страны — в выяснении отношений с традиционными стратегическими партнерами. Малоинформированный наблюдатель считает, что многомиллиардное состояние Б. Иванишвили российского происхождения, его и его близких нынешние бизнес-интересы и знакомства в России (условные Евтушенковы), или даже назначение главным прокурором Грузии человека, уличенного в сотрудничестве с ФСБ России[48], является основанием (и при этом достаточным условием) для возвращения Грузии в российскую орбиту, что якобы уже происходит.

Некоторые считают иначе и предполагают, что изменение западного курса обусловлено не добровольным пророссийским цивилизационным выбором, а геополитическим «заказом» или «поручением» из Кремля. В обмен на это Бидзина Иванишвили ожидает «что-то значительное» накануне парламентских выборов. Ходят слухи, что отклонение от евроатлантического курса является своего рода разменной монетой в руках Иванишвили для получения благосклонности со стороны России и извлечения выгоды для страны. По этим же слухам, за кулисами ведутся переговоры с Россией о создании конфедеративных отношений Абхазии и Южной Осетии с Грузией. Однако объективно никаких предпосылок для решения фундаментальных проблем, накопившихся между двумя странами за долгие годы, не существует. Например, отсутствует формат, в рамках которого такие переговоры могли бы вестись (так называемый формат «Абашидзе-Карасин» фактически больше не функционирует). Неясно также, какую цену Россия могла бы потребовать за принятие решения, выгодного для Грузии. Если это, условно, отказ от вступления в НАТО[49], то ведь это потребует соответствующих изменений в Конституции. К тому же, что особенно важно, общественное мнение не готово к сделке такого рода. Более того, отсутствуют предпосылки для урегулирования конфликтов между грузинами и абхазами, а также между грузинами и южными осетинами. Между тем, до выборов остается всего несколько месяцев.

Возможно ли перезагрузить отношения?

В современной истории Грузии отношения правительства с западными партнерами никогда не находились на таком низком уровне. К сожалению, это обстоятельство отразилось и на отношениях к Грузии как к стране. Когда-то примерные отношения с западными партнерами в регионе остались в прошлом.

Одним из факторов, приведших к такой ситуации, стали ошибки самих западных партнеров в отношениях с Грузией на протяжении многих лет. Это тема для отдельного и детального обсуждения, но приведем несколько примеров. Еще в 1990-е годы, из-за надежд, возлагаемых США и европейскими государствами на Россию времен президента Ельцина, постсоветское пространство, включая Грузию, превратилось в «задний двор» России. Ей был предоставлен полный карт-бланш на создание системы обеспечения безопасности. Грузии, которая всегда стремилась к сближению с Западом, было чрезвычайно сложно вырваться из орбиты России. Эту задачу осложняла деструктивная роль России в урегулировании конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, с которой Запад не вел активной борьбы. Например, так и не удалось интернационализировать миротворческую операцию в Абхазии и передать ее под эгиду ООН вместо СНГ. Во-вторых, на саммите НАТО в Бухаресте в 2008 году был заблокирован План действий по членству для Грузии [и Украины]. Вместо этого была предложена двусмысленная и неопределенная формулировка о членстве, которая развязала руки России, раздраженной суверенизацией Косово, для военной авантюры против Грузии в 2008 году. В-третьих, дипломатических усилий западных партнеров оказалось недостаточно, чтобы предотвратить российско-грузинскую войну 2008 года. Несмотря на успешное участие Запада в остановке уже начавшейся войны, это не помешало России оккупировать 20% территорий Грузии. В-четвертых, Запад фактически передал России право вето в процессе расширения НАТО на восток. Несмотря на активное участие Грузии в миротворческих и военных операциях под эгидой НАТО, политика «не провоцировать Россию» всегда доминировала. Грузии постоянно указывали на необходимость выполнения «новых домашних заданий», без которых не делались дальнейшие шаги на пути к членству. Этот подход остается неизменным по сей день. В результате Грузия остается без гарантий безопасности и вынуждена самостоятельно управлять рисками, исходящими от России.

Между тем, в ходе трансформации геополитического порядка в мире происходит новая делимитация сфер влияния. Однополярный мировой порядок рушится, и на этом фоне ревизионистская Россия пытается восстановить былое имперское величие в евразийском пространстве, в том числе силовыми методами. В свою очередь, Китай стремится к мировой гегемонии, используя мощные финансово-экономические рычаги. В глобальном масштабе наблюдается экспансия антидемократического пространства. В таких условиях для слабой и маленькой Грузии, исторически расположенной на перекрестке цивилизаций, становится чрезвычайно сложной задача построения либерально-демократического государства западного образца, необходимым условием для которого является интеграция с европейским и евроатлантическим пространством. Возможно, здесь кроется ключ к трансформации грузино-абхазских и грузино-осетинских отношений. Пространство мира, благополучия, порядка и прогресса, которое подразумевает европейская модель развития, должно быть привлекательным для сограждан Абхазии и Южной Осетии. В то же время, каждая попытка построить независимое, суверенное, нейтральное и автаркическое государство неизбежно окажется тщетной, а возможно, и роковой.

На этом фоне серьезное ухудшение отношений правительства «Грузинской мечты» с западными партнерами крайне пагубно сказывается на стране с разных точек зрения, и признаки этого уже заметны. Например, в резолюции 31-й ежегодной сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, которая традиционно выражает поддержку территориальной целостности Грузии, некоторые новые формулировки оказались неприемлемыми для грузинской делегации.[50] Кроме того, важно отметить, что в Национальном оборонном акте США на 2025 год больше нет записи о помощи Грузии.[51] Дополнительно, как признак и следствие ухудшения отношений, США на неопределенный срок отменили совместные ежегодные военные учения «Достойный партнер»,[52] приостановлены программы сотрудничества и помощи в различных сферах. Охлаждение наблюдается и в отношениях с НАТО. Впервые после решения Бухарестского саммита 2008 года в декларации Вашингтонского саммита НАТО, принятой главами государств-членов 11 июля 2024 года, отсутствует формулировка о том, что «Грузия станет членом альянса».[53] Тем не менее, ни США,[54] ни Евросоюз,[55] ни НАТО не разрывают отношения с Грузией полностью. Вероятно, сохраняется надежда, что в ближайшем будущем ситуация изменится и станет возможным восстановление и углубление отношений. При этом со стороны как «Грузинской мечты», так и международных партнеров время от времени звучат заявления о необходимости «перезагрузки» отношений, но содержание, которое вкладывается в это понятие, различается.

Правительство «Грузинской мечты», вероятно, поняло, что слишком увлеклось пререканиями с западными партнерами, и хочет «перезагрузить» отношения, но так, чтобы сохранить лицо и выполнить предвыборные задачи. Сохранение лица подразумевает восстановление имиджа силы, твердо придерживающейся евроатлантических ценностей и мировоззрения, наряду с постоянным озвучиванием посылов о защите «суверенитета» и «миролюбия». Главная предвыборная задача связана с легитимацией полученных на выборах голосов. Дело в том, что некоторые потенциальные международные арбитры, например, Венецианская комиссия, уже высказали критику по поводу изменений, внесенных «Грузинской мечтой» в избирательное законодательство, и призвали власти исправить указанные недостатки.[56] Кстати, Венецианская комиссия также высказала замечания по поводу «Закона о прозрачности иностранного влияния» и конституционных изменений «О защите семейных ценностей и несовершеннолетних».[57] Эти и другие законы и решения, свидетельствующие об отступлении от демократических стандартов, взаимосвязаны и окажут влияние на оценку выборов. Проблему легитимации результатов выборов актуализирует и то общее обстоятельство, что по сравнению с периодом выборов 2020 года сегодня ситуация качественно изменилась — отношения между правительством Грузии и коллективным Западом ухудшились. В результате, впервые после «Революции роз», оценка выборов может быть отрицательной, что создаст серьезные проблемы для стабильности правительства «Грузинской мечты».

Что касается западных партнеров, они тоже хотят "перезагрузить" отношения, но, в отличие от "Грузинской мечты", США, ЕС и НАТО называют необходимым условием отмену закона "О прозрачности иностранного влияния" и возвращение правительства к демократическим действиям. Последнее, прежде всего, подразумевает проведение выборов в действительно свободной и справедливой среде. Однако, по инициативе "Грузинской мечты", совокупность вышеупомянутых "недемократических шагов" уже не создает необходимую справедливую среду для выборов. Вначале, когда премьер-министр И. Кобахидзе был приглашен в Вашингтон для консультаций, ситуация для перезагрузки была более благоприятной. Последняя, как оказалось, неудачная попытка перезагрузки была визитом Дж. О'Брайена в Тбилиси. В настоящее время о перезагрузке отношений почти не говорят, так как очевидно расхождение целей, условий и ожиданий сторон. Это стало очевидным на встрече премьер-министра И. Кобахидзе с сенатором Шахином и конгрессменом Тернером 12 августа.[58] Доверие, построенное к грузинскому правительству за десятилетия, утрачено. Запущен механизм санкций. Несмотря на то, что западные партнеры медлят с введением более жестких санкций, надежда на то, что правительство отзовет закон и ужесточение санкций не потребуется, все больше уменьшается. Однако время еще есть.

Есть ли выход?

В сложившейся ситуации парламентские выборы являются моментом истины. Критическое значение будет иметь их результат. В случае окончания однопартийного правления "Грузинской мечты" закон "О прозрачности иностранного влияния", а также другие законодательные акты, которые в совокупности оцениваются как откат демократии, будут отменены, и Грузия вернется к повестке дня европейской и евроатлантической интеграции. Чтобы это произошло, в кратчайшие сроки необходимо решить вопрос о физических, политико-правовых и финансовых гарантиях для Б. Иванишвили (а не столько для команды "Грузинской мечты"). В случае уступки власти ему эти гарантии необходимы как воздух. Только при наличии таких гарантий он может согласиться, во-первых, на срочную отмену закона "О прозрачности иностранного влияния" или, в крайнем случае, на его приостановку до завершения выборов, и, во-вторых, на обеспечение проведения выборов в оставшийся период в действительно справедливой, конкурентной и свободной среде. Несмотря на то, что упомянутая делегация Конгресса США была готова лично поговорить с Б. Иванишвили, похоже, что лидер "Грузинской мечты" либо не устраивает уровень коммуникации с американской стороной, либо он не готов брать на себя встречные обязательства.

После выборов шаги западных партнеров в отношении Грузии будут зависеть от того, вернется ли Грузия, прежде всего ее правительство (в какой бы конфигурации оно ни было), на путь европейской и евроатлантической интеграции и проведет ли глубокие демократические реформы (9 рекомендаций, "Грузинская хартия" и другие).

Если вышеупомянутая «перезагрузка» не состоится, события могут развиваться по неблагоприятному для всех сценарию, а именно:

Несмотря на уже ухудшенную предвыборную обстановку, если какая-либо из сторон победит со значительным преимуществом, проблемы с легитимацией результатов выборов не возникнет. Но иначе будет обстоять дело, если в день выборов процесс пройдет с нарушениями, а по предварительному подсчету результаты окажутся равными. В таком случае у правительства «Грузинской мечты» возникнут проблемы. Протестная волна, которой Б. Иванишвили боится больше всего, снова поднимется, и международное давление усилится. Противостояние может принять насильственный характер, и в это время апелляции власти к «глобальной партии войны» или «агентуре» не будут иметь смысла. Однако в случае «справедливой» и убедительной победы «Грузинской мечты» дестабилизация менее вероятна, но у стран Запада с новым избранным правительством прежнего стратегического партнерства с Грузией все равно не будет. «Грузинской мечте» будет трудно вернуть доверие западных партнеров, что бы она ни утверждала о своей приверженности европейскому и евроатлантическому курсу и что больше никогда не поставит это под сомнение. Никто не захочет видеть в своих рядах потенциальную «Венгрию Орбана». Соответственно, западные партнеры продолжат измененную политику в отношении Грузии: европейская и евроатлантическая перспектива будет заморожена; уже сокращенные программы и проекты сотрудничества не будут восстановлены, наоборот, они будут дополнительно ограничены; уменьшится и поддержка в рамках международных организаций. Правительство «Грузинской мечты» будет пытаться культивировать нейтралитет как прагматическую идеологию, практическая реализация которой, в силу исторических и политических факторов, является невыполнимой задачей для Грузии. Между тем, для отчужденной и изолированной от Запада Грузии геополитические риски возрастут.

Состояние своего рода "холодной войны" с Западом продолжится до следующей кульминации, вероятно, до выборов 2028 года. До тех пор правительству "Грузинской мечты", находящемуся под санкциями, будет все труднее управлять экономикой страны и поддерживать политическую стабильность. К концу следующего избирательного цикла станет ясно, что Грузия больше не сможет войти в следующую волну расширения ЕС, запланированную на 2030 год. В то же время станет очевидно, что модель так называемого "суверенного управления", по сути автократическая, в изоляции от Запада больше не оправдывает себя, и, соответственно, для управления возросшими политическими и экономическими рисками правительству все чаще придется обращаться к России.[59] В теоретическом случае, если «Грузинская мечта» получит конституционное большинство на выборах 2024 года, статья 78 Конституции может быть отменена. Однако традиционно прозападно настроенный электорат этого не потерпит. В таких условиях ожидается, что для контроля над ситуацией решения правительства "Грузинской мечты" станут все более репрессивными как в законодательной, так и в политической сфере. Закон "О прозрачности иностранного влияния" станет точной копией аналогичного российского закона в его нынешнем виде и еще больше закрепит за собой название "российский закон". Сама Грузия окончательно приобретет имидж авторитарной страны, и станет ясно, что правительство, пусть и невольно, меняет внешнеполитический курс. В условиях крайне обостренной политической поляризации и общественного беспокойства страну охватит острый политический кризис, и угроза внешнего вмешательства значительно возрастет. Такой сценарий губителен для исторической репутации любого правительства.

Исходя из этого, вышеупомянутая формула "перезагрузки" была бы лучшим выходом для всех. С одной стороны, Запад избежал бы головной боли по управлению кризисом в "непокорной и авторитарной" Грузии, а с другой стороны, Б. Иванишвили вместе с гарантиями получил бы шанс остаться в политике более или менее достойно в будущем. Что касается самой команды "Грузинской мечты", это уже будет решать Б. Иванишвили, какое место и роль он отведет ей в упомянутой сделке.