- Перевод на русский язык: Роланд Раики
Продолжаем цикл интервью с абхазскими и осетинскими общественными деятелями, и гражданскими активистами. В нашем обществе перспективы этих обществ почти не слышны, и ни медиа, ни политические акторы не интересовались реальностями этих регионов и обществ. Несмотря на то, что Грузия видит и признает людей, проживающих в этих регионах, своими гражданами, государство слабо демонстрирует собственный интерес и в основном ограничивается поддержкой программ медицинских и бизнес-проектов. В грузинском доминантном символическом поле и языке эти общества почти исчезли. Символический и политический ответ, который они получают от грузинского государства, - это политика и акты непризнания и изоляции, которые даже спустя 14 лет после войны, когда т.н. риски политического признания независимости преодолены, не изменены. Несмотря на появление видений, направленных на укрепления доверия в формулировках правительства и институциональной политике, оно не приняло форм реального диалога, формирования общих интересов и статусно-нейтрального сотрудничества. Нашему обществу во многом равнодушен интерес и восприятие этих регионов. Мы знаем все меньше и меньше правды об этих обществах и представляем их либо как старых знакомых братьев, либо как старых врагов. Спустя 30 лет после конфликта представления о братстве и вражде становятся все более сжатыми и пустыми.
Наша цель состоит в том, чтобы заполнить пустоту этой реальности и восприятия и донести знания о перспективах абхазского и осетинского обществ, послевоенных контекстах и реалиях в общественное пространство и начать дискуссию.
В данной статье мы представляем интервью с абхазским общественным деятелем и гражданским активистом, личность которой конфиденциальна. Эта осторожность является результатом суровой реальности, с которой сегодня сталкиваются абхазские гражданские акторы. Находящийся под влиянием России местный министр иностранных дел регулярно усиливает контроль над абхазскими гражданскими организациями и делает практически невозможным существование независимых гражданских организаций. Понятно, что эта практика контроля окажет разрушительное воздействие на и без того хрупкое абхазское гражданское общество, и в первую очередь закроет мосты коммуникации и сотрудничества с международными и грузинскими организациями.
Я лично встречалась со своим респондентом раньше. Ее самокритичность, мужество и заинтересованность в достижении положительных социальных изменений в своем обществе вдохновляли, и свое первое интервью я записала именно с этим замечательным человеком.
- Как развивалось абхазское общество после конфликта 90-х, какие фазы развития и колебания вы бы выделили? Какие внутренние кризисы переживала абхазская политическая система и как ей удавалось существовать в условиях создававшейся годами глобальной изоляции?
После окончания активной фазы вооруженного конфликта в сентябре 1993 г. в абхазском обществе еще долго существовал нарратив победы и эйфории. У людей было ощущение, что после войны все будет хорошо и мы сможем построить новое общество и государство. Но мы столкнулись с жестокой реальностью. В то время Грузия присоединилась к СНГ, у президента России Бориса Ельцина были хорошие отношения с Шеварднадзе, и было очевидно, что Ельцин поддерживал Грузию в абхазском конфликте. В то время Россия решила заблокировать Абхазию, чтобы оказать на нее давление, и в течение 6 лет, с 1993 по 1999 год, Абхазия находилась под официальной блокадой со стороны России, которая была оформлена решением стран СНГ. Представьте, в течение 6 лет мужчинам в возрасте от 16 до 60 лет запрещали выезжать из Абхазии, что сильно повлияло на наше общество. Выехать со стороны Грузии не было возможности, потому что тогда не было такого контакта со стороны населения, на границе стояли вооруженные силы, и обстановка была напряженной. Так было с Грузией вплоть до 1998 года, когда снова случилась эскалация конфликта. Через российский пропускной пункт могли проезжать только женщины и дети. В то время экономика Абхазии фактически не работала, не работала ни почта, ни транспорт. В основном только женщины торговали через КПП Псоу. Именно женщины осуществляли экономическое снабжение всего общества. Очевидно, что Абхазия не была исключением, восстановление независимости сопровождалось такими же экономическими процессами во всем регионе Южного Кавказа. Однако война оказала разрушительное воздействие на Абхазию. Женщины вывозили фрукты, овощи, другие ценные вещи и продавали их в России. Моя мать, которая была учительницей, торговала столовым серебром и бокалами на рынке в России. После войны несколько лет продолжала функционировать Сухумская кондитерская фабрика, где делали гозинаки из орехов фундука и мёда. Женщины рано утром покупали гозинак и продавали его в Адлере. А в Адлере было такое ощущение, что вообще другая страна. Правда, положение там было не очень хорошее, но люди не знали, что по соседству фактически люди голодают рядом. Они даже не понимали, что там шла война. Это, конечно, был такой контраст и это продолжалось довольно долго. Абхазия тогда имела ограниченные возможности и долгое время жила в блокаде. С политической точки зрения у Абхазии не было возможности маневрировать. Россия категорически не поддерживала Абхазию. Хорошо, что тогда с нами были миротворческие силы ООН. Правда, военный контингент был в основном российским, но в составе миротворческого контингента были представители разных стран. Не известно, что было бы, если бы с нами не стояла миссия ООН и были бы только российские миротворцы. В то время абхазские политики пытались найти выход из ситуации. Трудно жить в условиях, когда страна находится в блокаде, а половина населения голодает. Именно в это время абхазские политики пытаются восстановить отношения с Грузией в формате федеративных отношений. Это был проект соглашения, основанный на идее создания государства с участием двух равноправных субъектов - Грузии и Абхазии. В то время политики ездили в Грузию, после войны еще были физические контакты, но грузинская сторона эту инициативу никак не поддержала. После 1996 года, когда была принята новая конституция Абхазии, насколько я знаю, такие попытки больше не предпринимались.
После этого, в 1998 году, произошла новая эскалация конфликта в Гальском районе, которая имела негативные последствия для нормализации отношений. До этого наши люди еще могли нормализовать отношения, но 1998 год свел на нет эти усилия, и это сказалось как на политических, так и на личных контактах. Этот период оказал негативное влияние на население Гали. В действительности против них проводилась репрессивная политика, которая официально таковой не казалась.
В 1999 году, через 6 лет после войны, в Абхазии прошел референдум. Если бы не события 1998 года, усилия по сближению продолжались бы, и сегодня мы могли бы иметь другую реальность. Следует отметить, что в этот период была принята резолюция ООН о том, что в настоящее время в Гальский район вернулось 60 тысяч беженцев. Это нигде как бы грузинской стороной не упоминается. Это возвращение произошло с согласия первого президента Абхазии.
В 1999 году к власти пришел Путин, и в этот период политика России в отношении Абхазии меняется. Блокада снимается. Однако в то время у нас еще не было российских паспортов, у нас были только старые советские паспорта. В это время было зафиксировано обращение абхазского населения в ООН, в котором запрашивались нейтральные "ооновские" паспорта и нейтральные проездные документы. Таким образом, люди, особенно молодежь, могли свободно передвигаться и развиваться. Тогда грузинская сторона категорически выступила против этой инициативы, и эта идея как бы заглохла. На тот момент уже начинают через общественные организации в упрошенном порядке выдавать российские паспорта тем, кто хочет на основании советского паспорта получить российский. Конечно, люди интересовались российскими паспортами, тем более, что Россия начинала выплачивать тем людям пенсии, которые работали во время Советского Союза не менее 5 лет. В то время размер пенсии в Абхазии составлял 300 рублей. Это когда одна буханка хлеба стоила 15 рублей. То есть на пенсию можно было купить только 20 буханок хлеба за 1 месяц. Российская пенсия дала людям шанс выжить.
В то время важную роль сыграли международные организации, "Красный Крест", "Врачи без границ", "Движение против голода". То, что они делали, было заметно, потому что они делали это не только, для населения Гальского района, как это было после 2008 года. Поскольку их работа была на виду, отношение населения к международным миссиям также было позитивным.
До 2004 года местная политика в Абхазии находилась в зачаточном состоянии. Общество боялось любого противостояния, даже политического. Даже создание партии рассматривалось как попытка расколоть общество. Тогда наше общество не было готово к плюрализму. Ему так хотелось чувствовать себя монолитным после войны, что это очень сильно ощущалось в межэтнических отношениях. Люди бескорыстно помогают друг другу. Например, поскольку у нас тогда не было общественного транспорта, водитель машины, который вас не знал, мог остановить машину и отвезти вас в город. Отношения между этническими группами также были близкими.
Вообще никакой критики не было в адрес первого президента, который привел наш народ к победе. Это не потому, что наше общество заставили замолчать репрессии, нет. В обществе это даже себе не могли представить, что можно против него сказать, критиковать. И в то время, когда появились политические оппоненты, например, Александр Анкваб, Леонид Лакербая, у них не было большой поддержки от общества. По сути, президентские выборы у нас были безальтернативными, да и в парламенте тоже не было большой конкуренции.
До сих пор у нас только мажоритарные выборы. Несмотря на то, что у нас есть политические партии, выборы по-прежнему не проводятся на пропорциональной основе. Политическая система для этого не сформирована и законодательно это не отражено.
К 2004 году здоровье первого президента ухудшилось, и стало ясно, что необходимо искать преемника. Его искали в ближайшем окружении президента и выбрали Хаджимбу. Он также имел высокую поддержку со стороны России. Но к этому времени у нас уже было пять альтернативных кандидатов. Этот процесс вызвал серьезный раскол в обществе по политическим убеждениям. Это были очень серьёзные выборы, тогда была сформирована Лига избирателей за честные выборы, где я тоже работала. Мы смогли добиться того, чтоб урны были прозрачные, был введен институт независимых наблюдателей и правила маркировки избирателей. Тогда у нас был настоящий хаос с официальными документами. Избиратели голосовали с советскими и российскими паспортами. В Гальском районе голосовали по грузинским паспортам. Абхазских паспортов тогда еще не было. Абхазские паспорта стали выдавать с 2005 года. Хотя, как я уже говорила, с документами был хаос, но выборы были честными. У нас было 200 наблюдателей, и они охватили все избирательные участки. Это была огромная работа и единственный штаб, который не хотел проходить тренинги для своих наблюдателей это был как раз штаб фаворита от предыдущей власти. Они были уверены, что выиграют, потому что он же наследник первого президента. Но этого не произошло. Хаджимба проиграл, и с большим отрывом. 51% у его соперника Сергея Багапша, а у Хаджимбы только 36%, если не ошибаюсь. Остальные трое получили небольшой процент голосов. Конечно, это было неожиданностью, и снова начались спекуляции вокруг грузинского вопроса. Вообще, когда у нас хотят дискредитировать политика, пытаются показать, что он связан с Грузией, имеет родственников или хочет вести переговоры с Грузией. Багапшу предъявили, что у него жена грузинка. Жена Багапша никогда не появлялась в публичном поле, она была домохозяйкой и, несмотря на национальность, не думаю, что она имела какое-то политическое влияние на президента. В конце концов, эти выборы разделили общество на две части. Мы были очень близки к силовому столкновению. Понятно, что эти выборы стали неожиданностью и для нашего союзника. В России были уверены, что победит поддерживаемый ими кандидат, и даже был уже обговорен формат взаимоотношений. Неожиданно для них появилась новая фигура, и никто не знал, что он сделает. В это время нам снова объявили блокаду, нас снова заперли на 1 месяц. Тогда губернатор Краснодарского края сказал: Я не дам вам хлеба вы там все умрете с голоду, не пускаем муку, зерно через границу, и мы вам запрещаем вывоз мандарина, потому что мы там нашли жучок, вредителя, который опасен. Он думал, что это его заявление повлияет на нас, но это еще больше разозлило наших людей. Тогда наши люди сказали: Забирайте себе свой хлеб у нас есть кукуруза, мы на кукурузе жили во время войны и после, мы на кукурузе проживем.
У нас еще есть анекдот, расскажу. Поддержать Хаджимбу приехали российские актеры, и когда Газманов вышел на сцену перед большой аудиторией, он сказал: Добрый вечер, Аджария! Поприветствуем будущего президента Абхазии Рауля Хаджимбу! И это произошло за 3 дня до выборов. И даже сейчас мы произносим фразу: «Добрый вечер, Аджария!», когда к нам приходит человек, который вообще не в курсе куда он приехал, зачем и что он приехал поддержать.
А потом нас заперли на 1 месяц. Очень сложно было проезжать. Продукты вообще не пропускали, не выпускали мандарины, а многие люди «живут» на этих мандаринах. Они выращивают мандарины, продают их в сезон и живут на эти средства оставшуюся часть года. Тогда мы открыто сказали, что никому не дадим возможности диктовать нам. Однако в итоге пришлось пойти на компромисс. Потом было сказано, что на предыдущих выборах были нарушения и были проведены повторные выборы. Но это уже была фикция. Хаджимба присоединился к блоку Багапша в качестве кандидата в вице-президенты и ему дали «силовой блок» курировать. Однако это не сработало. Багапш второй раз уже баллотировался без него.
После этого была война августа 2008 года. Говорят, что на Багапша оказывали давление с целью начать боевые действия, но он отказался. Он сказал: я не буду этого делать, мы стоим на границе и, если к нам не пришли мы никуда не пойдем, и я никого не поведу на смерть. Багапш не был опытным политиком, он был спортсменом. Но он был хорошим человеком. Он любил людей и был любим многими в нашем сообществе. Он ни в чем не отказывал другим и многое позволял другим, но ничего не брал для себя. Он не построил ни дворца, ни гостиницы. В отличие от родственников первого президента. Жил скромно. К сожалению, вскоре он умер. Это была большая потеря для нашего общества.
После событий 2004 года политические взгляды разделились на «багапшистов» и «хаджимбистов». Однако политиков сейчас трудно разделить, потому что они часто меняют свое мнение, а образованные политики нового поколения - большая редкость в нашей стране. Долгое время важным фактором для политика было участвовал ли он в боевых действиях или нет. Если он не участвовал в войне, это означало, что он был дезертиром и у него не было легитимности представлять свой народ. Сейчас это поколение уже уходит, молодежь, которая приходит на смену она уже никак не могла принимать участие в военных действиях, этот аргумент уже не работает, так как он работал 15 лет назад.
- Можно сказать, что разница между "багапшистами" и "хаджимбистами" в том, что Багапш был более ориентирован на независимость, а Хаджимба был более пророссийски настроен. С грузинской перспективы в Абхазии есть как будто две политические силы - сторонники независимости и более ориентированные на Россию.
Я бы не сказала так. Когда Хаджимба был у власти, он все равно ничего не сдал, даже если сравнивать его с нынешним президентом. К нему были претензии другого рода. Например, он не мог справиться с криминалом, что криминализировалась власть при нем. Ни один проект, например, открытие дороги на Северный Кавказ, что лоббировали русские, продажа собственности, при нем не был принят, сколько мог он все равно как бы этому противился, если бы он был прорусским он бы это сделал. Тем более в парламенте у него, в предыдущем созыве, было достаточно большое количество сторонников. Я думаю, что оба лидера были сторонниками независимости и в то же время налаживания отношений с Россией. Но Багапш был более открытым человеком, он пытался создавать альтернативы, выступал за контакты с международными организациями, с другими странами, в том числе с Грузией. Он был уравновешенным, спокойным человеком и был лучшим в переговорном процессе. Хаджимба был более радикальным и националистическим. Багапша окружали разные люди, а Хаджимба только этнические абхазы.
- А как вы оцениваете г-на Бжания и нынешнюю власть в тех же классификациях?
Это очень сложный период, я могу сказать, что мы этого не ожидали вообще. Мы проголосовали за господина Бжания как альтернативу Хаджимбе, потому что он не боролся с преступностью, не расследовал громкие дела о насилии и убийствах. Люди голосовали за него, чтобы уменьшить преступность. Связей с криминальными структурами у него не было. Мы недооценили, насколько сильно этот президент находится под влиянием России. Впервые в нашей послевоенной истории президент делает такое заявление о том, что у нас две родины - большая и малая. Большую часть времени он проводит в России. Он бывает в России почти каждый месяц. Людям это не нравится. Мы все понимаем, что он готов гораздо дальше пойти в смысле уступок нашего суверенитета. Но на тот момент, когда его выбирали, альтернативы особо не было.
- И как вы считаете, социальная ситуация, или ситуация с криминалом, после Бжания изменилась к лучшему?
Да, ситуация изменилась. Некоторые дела расследуются, но я не могу сказать, что преступлений больше не происходит. Например, недавно было публичное убийство, заказное, племянника первого президента, который имел очень большое влияние. Снайпер убил его во дворе собственного дома. В бытовом плане стало лучше, люди меньше боятся в общественном транспорте, в общественных местах. Однако процесс приватизации стал очень неконтролируемым. У нас не было случая, чтобы весь парк был отдан кому-то другому. Например, что случилось в Пицунде, что половина побережья отдана русским, и сюда приезжают отдыхать в санаториях представители российского правительства. На эти места даже наша юрисдикция не распространяется, потому что наша милиция не может даже арестовать человека, который совершил преступление в этом районе. Эта реальность беспокоит наш народ. У нас основной вопрос в обществе – это попытка передать собственность. Однако главная проблема в том, что у нас нет настоящего лидера оппозиции, который мог бы быть альтернативой и которому народ доверял.
Как я уже говорила, такой поворот политики был для нас поначалу неожиданным. Поначалу г-н Бжания вроде бы выступал за многовекторность отношений и говорил о необходимости диалога с Грузией, но под давлением оппозиции отказался от этой идеи. Единственное, что мы видели в этом направлении, это строительство дьюти фри на границе с Грузией. Как будто это должно означать легализацию торговли, но пока никакого прогресса не видно. Все президенты, которые приезжают, строят дьюти фри магазины, мы в Абхазии уже шутим об этом.
- Как абхазское общество воспринимает Грузию и грузинское общество и как изменились эти взгляды и установки за последние годы? Что главное может сделать государство Грузия для восстановления доверия местного сообщества?
Это сложный вопрос. На самом деле больше было возможностей для урегулирования в середине 90-х, вплоть до 1998 года. После этого все, что происходило, еще больше разводило наши общества, потому что формировались две разные политические системы и общества развивались в разных условиях. Наше общество долгое время находилось в изоляции, и у молодежи было меньше возможностей увидеть что-то другое. Они растут с нарративом о войне. Памятники и следы войны есть везде, в каждом населенном пункте, в каждой школе. Военные действия происходили на всей территории Абхазии, кроме Гудаутского района. Каждая семья затронута этим так или иначе, у меня, например, никто не воевал в моей семье, но в мой дом попало два снаряда. Ты чувствуешь этот конфликт, ты никогда не можешь его забыть, потому что ты живешь, фактически у тебя кругом напоминания об этом конфликте.
Например, я могу вспомнить довоенное общество и сравнить его с сегодняшним. Но молодое поколение не может этого сделать. Оно знает, что Грузия напала на Абхазию, Абхазия выиграла войну и после этого мы так и живем. Для них существует недружественное соседнее государство, куда мы больше не ходим. Однако сейчас есть молодые люди, которые пытаются поехать в Грузию, узнать о ней больше, хотя и находятся под давлением общества. Раньше можно было молодёжи ездить в общие лагеря, но не в Грузию, а в Армению, Болгарию. Теперь это невозможно. У молодых людей все меньше возможностей встречаться с людьми на грузинской стороне.
Конечно, в нашем обществе силен образ врага Грузии. Есть стойкое мнение, что мы живем плохо, потому что у нас была война с Грузией. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы восстановить доверие Грузии, но это должны быть действенные шаги, а не просто политическое заявление, которое большая часть нашего общества даже не читает. Это могло бы быть признание грузинской стороной абхазских документов как проездных документов, что дало бы людям свободу передвижения.
- Я хочу вернуться к вопросу о победе и поражении. Абхазская сторона считает, что она выиграла войну, но война привела к ее изоляции, что в конечном итоге серьезно сказалось на ее экономическом и социальном развитии. Из-за этого у нас есть одновременное существование победы и поражения. Эмоции, связанные с войной, в грузинском обществе также амбивалентны – с одной стороны, силен нарратив жертвенности, когда мы говорим об утраченных территориях, о беженцах, случаях посягательств на жизнь, хотя мы не говорим публично о своем поражении. Как абхазское общество воспринимает грузинские жертвы, тот же вопрос о беженцах.
Я понимаю, что это больно слышать, но в основном никак. Но настроение и память - это разные вещи. Некоторые положительно вспоминают свои дружеские отношения с грузинами. Например, у нас была хорошая соседка грузинка, которая нас прятала и защищала от грузинских военных, когда они искали абхазов, чтобы убить. Жаль, что мы больше ничего не знаем об этом добром человеке. Другие говорят о том, что их соседи грузины заняли и разграбили их дома, когда они переехали в Гудауту и были вынуждены покинуть свои дома. В общем по-разному, у кого были хорошие человеческие взаимоотношения со своими грузинскими соседями, тот жалеет о том, что произошло, о войне. Некоторые даже требовали от грузин, что они должны были стоять на стороне абхазов во время войны. Например, во время войны первым обстреляли село Тамыш и, по мнению некоторых абхазов, если бы в то время грузины выступили против войны, войны могло и не быть. Очевидно, я понимаю, что грузины недооценили масштабы и последствия конфликта и почувствовали себя в безопасности, когда увидели грузинскую армию. Грузины как будто не могли понять, что происходит на самом деле и что ненормального в случившемся. Например, когда родители отправили меня жить к родственникам в Санкт-Петербург во время войны, мой сосед грузин спросил, зачем я поехал, все ли в порядке?! Когда пришел Китовани, к нему присоединились местные преступные группировки. Они притесняли и грабили негрузинское население. Это было тяжелое время.
Отношение к использованию домов беженцев также различно. Например, моя соседка, она была абхазка, а муж армянин. Ее дом сожгли из-за того, что она была депутатом с абхазской стороны. Вернувшись, они поселились в доме, где хотели. На мой взгляд, имущество беженцев должно быть национализировано, а эти квартиры должны быть отданы государством временно конкретным семьям, пока в этом будет необходимость. Однако контролировать это тогда было сложно.
- Каков абхазский национализм сегодня. Как менялся с годами абхазский национальный проект, самоидентификация и каково место других этнических меньшинств в этом проекте?
К сожалению, реальность меняется в худшую сторону. На бытовом уровне это относительно менее заметно, но если брать политический аспект, то у этнических меньшинств нет представителей на местном уровне и в парламенте. В послевоенный период все еще было небольшое представительство других этнических групп, у нас было 2 представителя армян, 1 русский и 1 грузин из Гальского района, но сейчас это уже не так. Я не хочу сказать, что наше государство ориентировано на этнический национализм, но в конституции записано, что абхазская нация представляет собой государствообразующий этнос и президентом страны может быть только абхаз, владеющий абхазским языком. Неабхазское население также должно быть представлено политической системой, но этого сейчас не происходит. Абхазские политики, находящиеся у власти, прекрасно понимают, что это проблема, но я не вижу никаких шагов в этом направлении.
У нас есть проблема представительства не только по отношению к этническим группам. У нас такая же ситуация с женщинами, которые исключены из процесса принятия решений.
- Каким видится население Гали в абхазском публичном дискурсе. Мы видим, что их правовое положение тяжелое, а их интересы игнорируются как со стороны Сухуми, так и со стороны Тбилиси. То, что они остались в этом районе, как это отражается в созданных о них в Сухуми политических представлениях?
Восприятие населения Гали также различно. Большая часть из них считает, что они граждане Грузии. Большинство населения на самом деле не думает, что мы должны их выселять. Есть только небольшие националистические группы, которые считают, что им следует ехать в Грузию, если у них есть грузинские паспорта. Как я уже говорила, большая часть населения считает их нашими гражданами, что вопрос их личных документов должен быть решен, и было несправедливо, когда у них отобрали абхазские паспорта и тем самым лишили возможности участвовать в политике.
На бытовом уровне этого не заметно, то есть люди приезжают, на рынке ты можешь услышать грузинскую речь, я вижу люди в Сухуми гуляют, разговаривают по-грузински. Это приемлемо для нашего общества. Однако единственный кто поднимает публично вопрос Гальского района – это наш омбудсмен, Асида Шакрыл.
- Как бы вы описали основные социальные и экономические проблемы Абхазии?
У нас очень много туристов, особенно после пандемии и санкций против России, но наша социальная инфраструктура не рассчитана на такое количество людей и это создает экологические проблемы. Я имею в виду канализацию, водоснабжение, мусоропроводы, которые у нас старые. У нас нет системы утилизации мусора, а поскольку Абхазия маленькая, приходится вывозить мусор где-то поблизости. К тому же у нас много рек, и если в эти места сбрасывать мусор, то он в итоге уходит в море и загрязняет Черное море. У экологов недостаточно влияния, чтобы определить, например, сколько человек может въехать в Абхазию, чтобы это не нанесло ущерб местной экосистеме. В прошлом году в Абхазию приехало около 3 миллионов туристов. Но это включает людей, которые приезжают на один день, например, на экскурсию, в этом году я вижу намного больше людей.
И конечно же наша энергетическая безопасность, то что мы, фактически, почти на 80% зависим от Ингури ГЭС, а когда на Ингури ГЭС проблема Россия подает нам электроэнергию. Нам нужно развивать и поддерживать «зеленую» энергетику, солнечные батареи, малые гидроэлектростанции на реках.
У нас неабхазам продажа земли запрещена, только строение, которое на нем находится. Но люди все равно ухитряются. Как правило, договоры купли-продажи подписываются от имени граждан Абхазии, хотя нередко в этом процессе рискуют и граждане России. Был не один случай их обмана. Например, был случай, когда одна и та же квартира перепродавалась несколько раз.
Нам пока везет, что у нас нет крупного производства, которое наносило бы ущерб окружающей среде. Нам повезло, что нам удалось остановить разведку и добычу нефти четыре года назад. Уже шли переговоры, и российская компания собиралась начать добычу, но люди протестовали против этого процесса, и мы остановили проект.
В целом наша продукция в основном импортируется из России и Турции, строительные материалы и одежда в основном из Турции, а продукты питания из России. Из Грузии также импортируются продукты, в основном сыр и виноград, но в очень небольших количествах.
У нас была высокая трудовая миграция из стран Средней Азии, но сейчас эта тенденция уменьшилась, потому что рубль укрепился и им уже не выгодно у нас работать. Однако трудовых мигрантов из Средней Азии здесь по-прежнему активно замечают. Они работают на стройке, убирают улицы. Молодежь раньше уходила на работу в Россию, но сейчас меньше. Они специализируются в области информационных технологий, а также медицины.
- Каков уровень развития других периферийных регионов за пределами Сухуми? Бросается ли в глаза экономическое неравенство?
Сейчас ситуация немного меняется. Например, Гагра и Пицунда всегда были курортными зонами. Летом там зарождается жизнь, сюда приезжают работать в пансионаты и санатории из других районов Абхазии, а зимой количество людей там уменьшается. Вот восточная часть Абхазии мертва. Например, в Ткварчельском районе проживает всего 3000 человек, особенно в районе шахт людей почти не осталось. В Восточной Абхазии развито только сельское хозяйство. Среди них есть агрофермы, которые были созданы при поддержке турецкой диаспоры. Турки наносят ущерб нашим морским ресурсам. Рыбу ловят по такой технологии, что гибнет также мелкая рыба и нарушается естественное воспроизводство рыб. Были проведены исследования и говорят, что для восстановления нормального состояния акватории бассейна сухумской бухты потребуется не менее 15 лет.
- Каково положение социально незащищенных групп в Абхазии, например, людей с ограниченными возможностями, женщин?
Количество людей с ограниченными возможностями у нас достигает 25 000 человек. Это очень большое число. Среди них, если не ошибаюсь, 700 человек, подорвавшихся на мине после войны. У нас были серьезные проблемы с точки зрения здравоохранения, много рождалось детей с врождённым детским церебральным параличом, потому что не было средств ранней диагностики и генетических тестов.
Сейчас началась практика многодетности. У нас много незамужних женщин, потому что много мужчин погибло во время войны, а женщинам того поколения трудно выйти замуж, или некоторые из них потеряли своих мужей в раннем возрасте. Сейчас женщины в возрасте 35 лет и младше пытаются завести детей, несмотря на бедность и дороговизну жизни. Я не могу сказать, что государство поддерживает матерей. И это тоже одна из причин почему берут российское гражданство, потому что там хорошая выплата на детей, люди пользуются этим пособием для того чтобы детей содержать. Двойное гражданство у нас разрешено только с Россией. Вы не теряете абхазское гражданство, только если получаете российское гражданство, поэтому люди легко включаются в этот процесс.
- Большое спасибо за искренний и интересный диалог.
И вам большое спасибо за эти вопросы. Иногда, когда я даю интервью другим грузинам, они не могут принять нашу реальность. Это хорошо, что вам интересно узнать больше о нашем обществе.
