• Перевод на русский язык: Роланд Раики

Абхазский языковед, ученик Николая Марра, Шарах Квадзба, перед тем как отправиться на Вторую мировую войну, размышляет о политике Российской империи на Кавказе. О лживой и циничной реальности, где глава Абхазии, лояльный русским, сохраняет власть только до тех пор, пока родственные народы Абхазии окончательно не будут обескровлены. Власть на Кавказе и сегодня часто имеет такую основу и такую цену.

Он рассказывает о родственниках абхазов-убыхах которые были изгнаны со своей родины русскими. Отчаявшиеся убыхи тщетно ищут выход. Одна их часть ждет помощи от европейцев или турок, а другая жаждет участи грузин, являющихся союзниками русских.

Простые люди до последнего дня верили, что их страна выживет, а эксплуататорский класс договаривался со всеми - русскими, турками и европейцами.

В те ужасные дни, когда люди сжигали свои дома, убивали своих боевых коней и навсегда покидали родной очаг, убыхская знать делила между собой крестьян, чтобы они могли продолжать работать на земле, чуждой их старым хозяевам.

Сегодня, когда мы пытаемся понять ситуацию в Абхазии, мы часто теряемся в тупике господствующей идеологии, потому что мы почти не имеем представления о том, каковы истинные интересы абхазов, какова их жизнь. Мы знаем только позиции местных политиков и владельцев крупного капитала, которые совершенно не выражают волю народа, и их истинное лицо показал путч, произошедший в январе этого года.

Смерть главы Абхазии

Огонь по-абхазски называется «а-мца», по-убыхски — «а-медзи», дождь по-абхазски «а-куа», по-убыхски «ак-ку», вода по-абхазски называется «а-дзи», по-убыхски — «бзи».

Судьба убыхов[1] была предрешена.  Русские вынесли приговор. Всех убыхов надо переселить далеко от их родины. Последний глава Абхазии генерал-адъютант Хамутбей Чачба (Михеил Шарвашидзе)[2] не ждал лучших дней, но все же наивно полагал, что завоюет сердца россиян. Он докажет, что он все еще необходимый человек.

С этой целью Хамутбей Чачба отправился на встречу с вождями убыхов. Его воспитал известный предводитель убыхов Хаджи Дагумоква Барзеги. Вот почему он осмелился, и когда переговоры между представителями русских и убыхов в конце концов закончились неудачей, он обратился к вернувшимся двоюродным братьям и попросил о встрече. Предводитель убыхов Хаджи Керантих даже не дал ему закончить свою речь и напомнил, что он воюет с мятежными горцами на стороне русских и абхазам в этих ожесточенных боях тоже не доверяет. Хамутбей Чачба ничего не мог сказать в ответ, но и убыхи не устояли перед памятью о знаменитом вожде и согласились на встречу с его подросшим князем.

Хамутбей Чачба направился в страну убыхов, где провел свое детство и размышлял о своей непростой судьбе. Согласно повествованию, корни его рода идут из Ширвана, когда Давид Агмашенебели взял Ширван и Анис, а местный эмир поселился в Абхазии со своим семейством. Царица Тамар передала им управление Абхазией, и с тех пор они владеют Абхазией. Хамутбей также был влиятельным человеком в прошлом. Больше всего он проявил себя во время Крымской войны. В 1854 году он руководил и блестяще провел военную операцию, целью которой была эвакуация русских войск из Абхазии, где их ожидало уничтожение союзниками. После господства союзного флота на Черном море и прихода турецкой армии в Абхазию он вернулся в Сухуми и растоптал султанский фирман, в силу которого они признавали верховное командование османскими армиями в Азии и на Кавказе и хозяином всего побережья Черного моря.[3] Ход войны и поражение русских войск привели Хамутбея Чачба в колебание и замешательство. Если бы Россия уступила Абхазию османам, он был готов подчиниться османам.[4] Слабости генерал-адъютанта хватило России, чтобы обвинить Чачба в измене, но это был лишь предлог, чтобы избавиться от него. На самом деле и правление Хамутбея Чачба, и судьба княжества Абхазия были связаны с вопросом порабощения кавказских народов. Пока горцы воевали, Империи все еще был нужен Хамутбей Чачба, который был в родстве с убыхами и имел влияние, но когда сопротивление горцев было сломлено, Хамутбей Чачба стал ненужной обузой.

Он не приспособился к этой реальности, однако в том же году Хамутбей писал наместнику Кавказа Александру II, что ранее управление Абхазией Михаилом Шарвашидзе было полезно для России. Существование независимой Абхазии имело смысл до тех пор, пока к России не было присоединено восточное побережье Черного моря, тем более что наибольшая часть наших вооруженных сил была в Восточном Закавказье, но сейчас ситуация коренным образом изменилась и потребовала упразднения автономии Абхазии.[5]

Хамутбей Чачба думал, что если убыхи откажутся от сопротивления и согласятся на мирные переговоры, он, по крайней мере, выиграет время и восстановит свой авторитет. Более того, если бы убыхи присоединились к русским, то этот факт помог бы ему подчинить себе своих непокорных подданных, которые могли видеть обреченных, но еще воюющих убыхов.

Историю о встрече убыхов с абхазским князем рассказали убыхи в изгнании. В романе абхазского писателя Баграта Шинкуба «Последний убых»[6] именно эту историю абхазскому языковеду рассказывает Зауркан - последний убых.

Встреча должна была состояться в священном месте убыхов. На круглом поле, где стояли семь дубов. Хамутбей Чачба был там в условленное время, но никого не было видно. Через мгновение он заметил, что к нему приближается что-то черное. Около сотни женщин с распущенными волосами, как в трауре, одетых в черное, подошли к нему. Женщины быстро приближались, и Хамутбей Чачба узнал среди них свою няню, вдову Хаджи Берзека. Он заторопился и попытался заговорить, но женщина даже не взглянула на него. Няня шла и причитала, а другие женщины подпевали ей. Хамутбей прислушался и обомлел на месте.

"Слышал ли ты, прохожий, о моем горе?

Слышал ли ты, как я несчастна?

Слышал ли ты, что, вскормленный моей грудью,

Умер воспитанник мой князь Хамутбей?

Умер страшною смертью, такой, что земля не примет

Опозоренный умер, неоплаканный умер.

Убыхи потеряли своего молочного брата.

Абхазцы потеряли своего князя...

А вслед за старухой из толпы причитавших женщин вышла с распущенными, доходившими ей до пят косами молочная сестра Хамутбея и, с силой ударяя кулаками в голову, закричала так, что заглушила слова своей матери:

О Хамутбей, скажи, что мне делать?

Что мне делать, твоей несчастной молочной сестре?

Неужели из-за царского серебра

Ты предал землю вскормивших тебя убыхов?

Страшно подумать, какою смертью ты умер!"[7]

***

Изгнание абхазского князя

Хомутбея Чачба оплакивали, но они все еще не могли поверить в свою смерть. Вскоре после тех дней, когда убыхи зарезали своих лошадей и в последний раз видели свои дома, военный министр объявил (1 апреля 1864 г.) о решении императора упразднить абхазское княжеское правление и ввести в Абхазии русскую администрацию. В июле в Сухуми прибыл кутаисский генерал-губернатор Святополк-Мирский для проведения необходимых мероприятий по установлению русской власти в Абхазии. Совершенно неожиданно для него глава Абхазии не оказал сопротивления, а сам сообщил абхазам об установлении русской власти.

В обмен на все это Хамутбей Чачба просил, чтобы русские позволили ему остаться в Сухуми или Кутаиси, но никто не прислушался к его просьбе. Его обвинили в измене и сотрудничестве с турками, в результате чего в ноябре он был сослан в Ставрополь, затем в Воронеж, где и умер в следующем году.

***

Абхазский языковед

Баграт Шинкуба родился в 1917 году, учился в Сухумском университете, был историком и языковедом. Он писал литературные произведения на абхазском языке, а также переводил шедевры Руставели, Гёте, Пушкина, Петефи. У писателя были хорошие отношения с грузинскими художниками. Особенно он был дружен с поэтом Шотой Нишнианидзе и его женой Тамар Чиджавадзе, именно он перевел произведение Шинкуба на грузинский язык.

«Последний убых» Баграта Шинкуба — самый важный абхазский роман. В книге описывается трагическая судьба убыхов, родственного абхазам народа, непримиримо воевавшего против Российской империи. Читателю с первых страниц станет ясно, что автор — историк, полный научной ответственности, потому что здесь честно изложены все исторические факты.

В начале романа писатель сообщает нам, что университетский друг дал ему рукопись, принадлежавшую языковеду Шараху Квадзба. Языковед учился в Институте востоковедения в Ленинграде и слушал лекции Николая Марра. Его призвали на Вторую мировую войну и, прежде чем отправиться на поле боя, он успел подробно записать воспоминания последнего убыха Зауркана, которого встретил в Турции. Шарах Квадзба с войны не вернулся, он бесследно исчез в 1942 году, и только в 1958 году в Сухуми пришло известие, что его могила найдена в Италии, на братской могиле партизан. Именно с ними воевал до последних дней войны абхазский языковед. Погиб в апреле 1945 года.

Читателю ясно, что дошедший до нас рассказ от имени старого убыхского бойца и абхазского языковеда, погибшего вместе с итальянскими партизанами, касается не только трагической судьбы убыхов. Во-первых, это четкое отражение того, как абхазы могут видеть кавказский вопрос. Доминирование Российской империи здесь и позиции Турции и стран Европы.

В произведении со строгой правдой описывается путь кавказских политиков, которые не очень успешно лавировали между Россией, Турцией и европейскими странами. Особенно примечательна сцена, где убыхи в последний раз созывают совет. На собрании выступает Ахмет, сын Баракая, получивший образование в Европе и в прошлом пытавшийся освободить убыхов с помощью англичан. Он умоляет убыхов ни при каких обстоятельствах не покидать свою родину и лучше найти общий язык с русскими, потому что у них нет другого выхода, но в конце концов предпочитает смерть сотрудничеству с русскими.

Эта позиция Ахмета, сына Баракая особенно интересна тем, что многое говорит о позициях современных абхазов. Чтобы подкрепить свои рассуждения Ахмет, сын Баракая, приводит пример грузин, которые в то время были союзниками России в войне с кавказскими горцами. Чтение этих эпизодов особенно важно сегодня, когда в последние десятилетия в вооруженных конфликтах между Россией и Грузией некоторые кавказские горцы стали товарищами россиян. Эта реальность, вероятно, не совсем удивила убыхского воина. Тогда и теперь вожди кавказских народов часто слепо участвовали в политике русского империализма и иногда сохраняли свою власть, подавляя соседние народы и сотрудничая с русским империализмом. Но русский империализм был полон цинизма. Их временные союзники пользовались благосклонностью Империи, пока их противники все еще сражались.

Этот абхазский роман лишен вульгарных гуманистических подходов. Автор показывает истинную сущность классового конфликта, который не утихает даже в те дни, когда убыхский народ покидает родину. Эксплуататоры борются друг с другом, чтобы удержать побольше крестьян, в то же время не отказываются торговать убыхами. Продавать их, как пленников на турецких рынках.

Последнее слово

Судьба убыхов была предрешена. Местная знать вынесла приговор народу. Все представители убыхов собрались в доме из каштанового дерева. Вместе с ними были старейшины абхазских племен сазеби и ахчипсеби. Совет возглавлял Хаджи Керантих. Все смотрели на него с уважением и рассчитывали на него. Опытного в главном сражении вождя он не должен был подвести и сейчас. Однако до русской армии оставалось несколько дней. Убыхи все еще сражались, но война была проиграна. Народ либо по доброй воле султана отправится за море к османам, либо последует воле русских и будет сослан на Кубань.

Первыми слова потребовали те, кто стоял на турецких позициях. Они уверяли людей, что и думать не о чем, османский султан примет убыхов-мусульман как сыновей в свою империю, а русские объявят убыхов на Кубани вне закона и отберут у них религию. Затем слово попросил Науриз, сын прославленного воина Баракая. Он решительно сказал, что это собрание только для старейшин и прорицателей. Настоящие воины должны сражаться против русских, как сражались их предки, а не идти ни за русскими, ни за султаном. Его отношение внушало надежду многим убыхам, но для знати это были всего лишь пустые слова. Воин умел сражаться, но он ничего не понимал в войне.

Сыну Баракая ответил старый Сит. «Подождите, человек, который безрассудно решает дело, умирает, не успев выстрелить», — сказал он и замолчал. Сита любили все. Его называли справедливым и умным человеком. Ему поручали расследование убийств и других сложных дел. Вождь Хаджи Керантих попросил Сита высказать свое мнение, но старый Сит ответил, что его ум не в состоянии справиться с этой задачей. Он и трое его сыновей, которые еще находятся на поле боя, подчинятся общему решению.

Затем выступил Ахмет, сын Баракая, который был младшим братом Науриза. Хороший боец, образованный и повидавший много стран. Он решительно сказал, что убыхам не следует никуда уходить, хотя смысла в войне тоже не было, ибо силы слишком неравны и надо попытаться договориться с русскими. Слова Ахмета вызвали большое волнение. Старший брат выхватил кинжал и хотел было убить его там, но был остановлен.

Ахмет продолжил свою речь так:

- "Как вы хорошо знаете, грузин намного больше нас и все же они не воюют с русским царем, да, они примирились с русскими, стали подданными царя, но сохранили свою землю и язык. Кто знает, может быть, когда-нибудь они вернут себе свободу».

После этих слов Ахмета волнение стало еще больше. Они вспомнили, что именно он в свое время призывал убыхов воевать против русских, а теперь в нем говорит трус. Некоторые даже обвиняли его в отречении от своей веры.

В ответ Ахмет сказал:

- "Как вы знаете, мы приняли христианскую веру сто лет назад. Люди до сих пор об этом помнят. Хотя мы давно считаем себя мусульманами, мы также празднуем Рождество и Пасху. У нас не было вековой вражды с безбожниками в прошлом, и не может быть ее и в будущем."

Услышав это, брат снова достал свой кинжал, а предводитель напомнил Ахмету, что когда он вернулся из Англии, именно Ахмет дал убыхам надежду на то, что европейцы помогут им.

В ответ Ахмет произнес длинную речь:

- "Разве я виноват, что англичане нас обманули? Да, я привез много английского оружия, но с течением времени все больше понимаю, что они не объявят войну России ради нас. Кто мы для них? Горстка дикарей? Когда я был в Лондоне, то они больше внимания уделяли моему странному наряду, чем нашему несчастью. Я вижу только два выхода для нашего народа: либо мы все должны погибнуть на войне, либо мы должны понять, что враг победил нас, и пусть делает как должно, как велит его совесть. Я больше верю тем, кто пришел на нас с обнаженными мечами, чем тем, кто тайно дал нам оружие, но не хотел пролить за нас ни капли крови."

Сказав это, Ахмет покинул собрание. По мере продолжения обсуждения свое слово высказали многие воины и мудрецы. Отчаяние сменялось призывами к борьбе и наоборот. Все эти сцены вдруг подошли к концу, и представление закончилось.

Запыхавшийся всадник приехал домой и, не раздумывая, обратился прямо к предводителю убыхов:

- "Хаджи Керантих, старший капитан турецких кораблей Эфенди Сулейман, приказал нам передать вам - мы уже три дня ждем вас на берегу, и никто нам за это не платит. Если вы не дадите нам знать сегодня вечером, нужны мы вам или нет, наши корабли присоединятся к кораблям английских контрабандистов в море».

Хаджи Керантих вдруг сорвался с места, неожиданное появление всадника дало всем понять, что он уже принял решение и приготовил корабли, а состоявшееся в каштановом доме обсуждение было просто фарсом.

Никто не смел издать голос. Хаджи Керантих не стал медлить и вскоре объявил об окончательном решении. Война с русскими была остановлена, все убыхи должны были отправиться к османам на кораблях.

Умерщвление коней

Все узнали, что вопрос о переселении убыхов в Турцию был решен давно. Именно об этом договорились османские эмиссары, русские генералы и убыхская знать. Прежде чем отправиться к морю, убыхи прощались с могилами предков и святынями. Заурхан, как и другие воины, вывел своего коня в поле, обнял его за шею и заплакал. Нагану пришлось встать на ноги и убить своего собственного коня, потому что он не мог оставить боевого коня врагу.

В те ужасные дни, когда люди сжигали свои дома и навсегда покидали родной очаг, убыхская знать делила крестьян между собой. Они лучше всего знали, что в турецкой земле их ждут тяжелые дни, и цена каждого работающего крестьянина там будет неизмерима. За захват крестьян шла настоящая борьба. Крестьянские семьи одну за другой допрашивали и угрожали расправой, если они не последуют за ним. Особенно активными были убыхский предводитель Керантих и влиятельный дворянин Шардин, сын Алоу. Сначала они избегали друг друга и так старались уладить свои дела, но разделить горстку убыхов было нелегко, и в конце концов они все равно столкнулись друг с другом. Шардин верхом на муле, а Керантих, все еще одетый воином. Между ними состоялся следующий диалог:

- "Хаджи Керантих, ты не в первый раз разлучаешь матерей и детей. Скажи мне одну вещь, сколько у тебя есть молодых людей на продажу в Турции и по какой цене?

- И это говорит порядочный мужчина! - засмеялся Хаджи Керантих,

- Может быть ты расскажешь нам, скольких мальчиков ты продал в Турции, не наших, а адыгских и абазинских, сначала купил, а потом продал. Ответь мне, сколько ты продал."

Вот так убыхская знать делила крестьян. Зауркан, который расскажет все эти истории языковеду, вспомнит свою Фельдыш, которую забрал Хаджи Керантих, а сам он последовал за Шардином, сыном Алоу.

Люди уже шли к морю. Все молчали. Стариков везли на телегах. Ахмет, сын Баракая, с мечом, внезапно встал перед ними. Он сходил с ума. Он умолял людей убить себя, иначе он их не отпустит, потому что знал османов, и им было суждено там умереть. Никто на него не смотрел. Отчаянная мольба Ахмета смешивалась с песней слепого Сакуты, которого поддерживали внуки, а сам он играл на апхиарце.

Корабли убыхов качались на волнах. На берегу появился всадник на белом коне. Он слез с коня и стал на утесе, нависшем над морем, размахивая руками и что-то громко крича людям, ушедшим в море. Но слова терялись на ветру. Ахмет, сын Баракая, стоял на скале. Еще секунда и он вытащил наган. Он вынес приговор самому себе.

***

Положение рабочего класса в Абхазии и «Манчестер»

Я был в Зугдиди этим летом, большая часть людей здесь курит «Манчестер». Это дешевая и плохая сигарета, но она дешевле «Пирвели» местного производства.

Правительство Грузии практически не запрещает продажу этого продукта. Неудивительно, что нынешняя власть в своих пропагандистских каналах расценила закрытие Эргнетского рынка как весьма трагический факт. Для них этот рынок был частью публичной дипломатии и средством мирного разрешения конфликта. Ничего не скажешь, это действительно экзотический взгляд на дружбу между людьми.

Торговцам из Зугдиди приходится пройти опасный и унизительный путь, чтобы доставить эти сигареты. Так они приносят это вам. Ты куришь и думаешь, что где-то за рекой Ингури кто-то из твоих тоже курит эту сигарету. В Зугдиди и Тбилиси можно увидеть много машин с абхазскими номерами. Абхазы посещают торговые центры и рестораны, но "Манчестер" не курят.

9 января в Сухуми был организован путч. Ни абхазские политические партии, ни гражданское общество не находились в эпицентре событий, тем более не было места народной самоорганизации.

Перед камерами позировал Ахра Авидзба, уже имевший опыт участия в медийных шоу. Авидзба воевал в Донецке с 2014 года и стал героем Донецкой Народной Республики. А желтые издания называли его «Донецкий Ленин». Во время продолжающегося вооруженного конфликта в Украине российские СМИ создали немало «героев». Некоторые из них оказались намного популярнее Авидзба и стали настоящими звездами социальных сетей. Пользователи помнят полевого командира «Гиви», который в прямом эфире обратился к коленопреклоненным украинским пленным, вооружившись шпагой. Зрители также увидели все приключения полевого командира «Моторолы». Его восхождение, драматическая судьба, свадьбы и смерть. После войны эти одноразовые герои России стали не нужны, и от большинства из них избавились. Авидзба не был исключением.

Списанный с российских телешоу шут стал протеже абхазских кланов, владеющих крупными капиталами. Основываясь на наивном понимании советской традиции, и общественность, и медиа называют часть бизнесменов, контролирующих крупный бизнес, а также наркобизнес, «ворами в законе». Действительно, российские издания пестрят полулегендарными сообщениями об абхазских ворах Рауле Бацба (Пиза) и Алхасе Авидзба (Хасик). Ахра Авидзба – его ближайший родственник. Очевидно, чтобы правильно оценить их влияние, нельзя упускать из виду тот факт, что они активно используют в своей работе привычные для криминальных авторитетов методы. Но сегодня о «ворах в законе» или героях шоу могут говорить только скандальные издания. Некоторые публикации дошли до того, что активно обсуждали этнический конфликт между абхазскими и грузинскими «ворами в законе». Может быть, часть этнически абхазских и грузинских воров действительно оказались в противоположных лагерях, но в абсурдности подобных рассуждений нас убеждают не только правила криминального мира (где вопрос этнической принадлежности совершенно незначителен), но и бизнес-законы.

Чтобы правильно оценить ситуацию, необходимо ответить на вопрос: Чья сегодня Абхазия?

Мы можем легко ответить на этот вопрос и сказать, что Абхазия контролируется русскими. Действительно, российские власти установили жесткий контроль над оккупированной территорией, укрепленной огромными военными базами. Несмотря на все это, будет поверхностно представлять Абхазию как оруэлловский мир, где Россия правит всеми и всем. Не следует также представлять себе российских чиновников или спецслужбы всемогущими, заранее подготовившими все сценарии будущего. Мы не должны игнорировать внутренние течения и противостояния, потому что российское влияние способно управлять ситуацией именно за счет понимания этих процессов и выбирает себе в протеже разные силы.

Сразу после окончания войны в Абхазии начался процесс захвата влияния и собственности. Как и в остальной Грузии, в Абхазии возобновилась борьба за захват собственности бывшими парамилитарными группировками. Одна группа мародеров довольствовалась захватом пустующих домов грузин, но другие ставили перед собой более масштабные цели. Как и в Грузии, за Ингури, в Абхазии российские компании захватили крупный бизнес и стратегические объекты, но ими управляют криминальные кланы, а не белые воротнички. Этот процесс может быть чужд людям из Европы или Азии, но гражданам Грузии не составит труда их распознать. В нашей стране криминальные элементы также выполняют функции государственной бюрократии, иногда выступают участниками и берут на себя управление бизнесом. В этой ситуации обсуждение «воровского мира» в отрыве от деловых интересов будет рассматриваться лишь как развлечение для исследователей культуры.

Политики Абхазии полностью подчинены интересам крупного бизнеса. Путч 9 января показал нам все это с наибольшей ясностью. Авидзба и его товарищи, большая часть которых приехала в Абхазию из Украины, вошли в президентский дворец как в собственный дом. А "президент" Рауль Хаджимба выполнил требования путчистов так, как будто его там никогда не было. Абхазская оппозиция в тот день была занята игрой в демократию в суде, а когда все закончилось, тут же подключилась к процессу.

Путч 9 января был организован владельцами крупного капитала с помощью героя российских телепередач. Все это еще раз показывает, что абхазский народ живет в рабских условиях под российской оккупацией. Здесь вся власть находится в руках назначенных Россией бизнесменов, а реальные интересы народа полностью игнорируются. У них нет минимальных рычагов воздействия на процессы.

Важно, чтобы мы не смотрели на абхазское общество с шаблонов, которые нам предлагают популярные медиа. В равной степени не годятся националистические мифы и романтизированные истории о криминальных авторитетах. Если мы хотим серьезно поговорить, мы должны вернуться к вопросам, на которые у нас до сих пор нет ответа: Кому принадлежит капитал в Абхазии? Строительный бизнес? (жители Самегрело тоже работают на стройках в Абхазии) Стратегические объекты? Какому типу эксплуатации подвергаются рабочие в Сухуми? В каком положении живут железнодорожники в Очамчире и что происходит в бывшем промышленном городе Ткварчели? Каковы на самом деле условия проживания людей в Гальском районе, где люди находятся в жесточайших условиях сегрегации?

Рядовые граждане Абхазии живут в полной изоляции, в Россию ездит немногочисленная элита. Единственным источником дохода для большинства является российская пенсия, только единицам удается разжиться самым большим имуществом. Цинично, что доброй волей грузинского государства, а именно правом беспрепятственного проезда через Ингури или возмещения медицинских расходов, пользуется в основном передовой слой абхазского общества.  Нам не составит труда представить себе тяжелое положение там бедных граждан, которые не только не могут перейти "границу" через Ингури, но и зачастую не могут добраться до районного центра своей области. В первую очередь такая поездка связана с финансами, к тому же следует учитывать, что граждане, приближенные к местным элитам, без проблем переходят на территорию, контролируемую грузинской стороной. У абхазских националистов, спецслужб и оккупационного режима к ним вопросов нет, вместо этого под большим давлением окажутся простые граждане, не имеющие знакомых.

Ответ на все эти вопросы требует обширной исследовательской и теоретической работы. И начнем мы с того, что абхазское литературное произведение расскажет нам об истории классовой борьбы и периферийной имперской политике больше, чем некоторые экономисты.

Поделиться